Вне зависимости от желаний украинской власти, тема Минских соглашений остается в центре политических дискуссий вокруг Украины и шире, по поводу будущего Европы. Каких только заклинаний и камланий не перепробовали Порошенко, Зеленский, Данилов, Резников и т. д., а "Минск" – жив, и его, похоже, придется выполнять. Самое свежее напоминание об этом прозвучало от нового канцлера Германии Олафа Шольца, который во время визита в Киев несколько раз подчеркнул, что Владимир Зеленский пообещал ему инициировать выполнение политической части Минских соглашений.
Это и неудивительно, так как именно "Минск" рассматривается Европой в качестве инструмента мирного урегулирования многолетнего кровавого конфликта. Тем удивительнее наблюдать странные маневры нашей делегации на встрече советников лидеров "Нормандской четверки" в Берлине. По сообщениям в СМИ, Андрей Ермак и Ко там якобы отказались даже цитировать Минские соглашения. Возникает резонный вопрос: какие цели преследуют наши переговорщики и как они представляют себе пути выхода из восьмилетней войны?
Какова главная причина пробуксовки "Минска"?
Сергей Гармаш, представитель Украины в Трехсторонней контактной группе:
– Важно: в Минских соглашениях нет четкого указания на стороны конфликта, и, соответственно, РФ заявляет о том, что она – не "сторона конфликта". А если она не признает себя таковой, а т. н. ОРДЛО не являются даже членами контактной группы, то мы в переговорном процессе не имеем второй стороны конфликта. И вот эти две основные причины делают фактически невозможным выполнение Минских соглашений и реализацию их главной цели – восстановления суверенитета и территориальной целостности нашей страны. Вот и все. А остальное – следствие вот этих двух причин.
Руслан Бортник, глава Украинского института политики:
– Стороны не готовы к компромиссу, к уступкам по своим позициям, отступить за ранее заявленные позиции. Кто-то считает, что в этом нет необходимости – например, Россия. А Украина опасается, что любые уступки со стороны нашей власти будут использованы политическими оппонентами для организации протеста, новых "майданов". Но это – ответ на базовом уровне. Минские соглашения – это только обертка для очень серьезных вопросов, в корне которых лежат сегодня отношения между Россией и Западом в целом. И поэтому на региональном уровне, на уровне обертки, не удается решить эти проблемы, не решая все остальные. С учетом того, что конфликт максимально интернационализирован. Вот если бы это был исключительно конфликт между Украиной и Россией, то это все решили бы прямые переговоры. Но поскольку в это противостояние втянуто огромное количество стран – и США, и Европа, и Китай в последнее время, то, соответственно, и решение этого конфликта предусматривает синхронные действия на глобальном, региональном и внутриукраинском уровнях. А добиться такой синхронности можно, только достигнув твердой договоренности, которой нет.
Андрей Телиженко, дипломат, сотрудник Посольства Украины в США в 2015-2016 гг.
– Наша сторона заняла то, что они сами называют "патриотической позицией" в отношении Минских соглашений. Однако не забываем факт: в 2019 году было подписано Парижское коммюнике. А значит, оно должно быть выполнено. Если бы его не подписывали – можно было бы обозначить, что, мол, "политика поменялась", "есть давление 73% избирателей". Но дело сделано! Далее: во власти сегодня есть группа влияния, которая заинтересована в продолжении конфликта на Донбассе. Она зарабатывает на Украине, на тех же поставках в страну б/у вооружений, со списанием на это огромных денег. И эти группы влияния дают гарантии как Порошенко, так и Зеленскому в том, что их финансы и возможность политической деятельности на Западе трогать не будут. Это группа консерваторов из США, и они прямо заинтересованы в продлении конфликта. Ситуация такова, что несубъектность нашего правительства и президента приведет к тому, что Украина может сейчас очень сильно пострадать, особенно если, не дай бог, кто-то устроит провокацию. Сделать это – в интересах тех самых групп влияния, которые не хотят, чтобы был достигнут мир между США и Россией, чтобы начались консультации по Китаю с РФ. Надо же понимать, что США и Россия ведут диалог и по другим направлениям, а Украина – один из камней преткновения в этом вопросе. Если бы Украина заявила, что мы "не идем в НАТО", уже началась бы деэскалация. А уж если бы мы начали выполнять Минские соглашения, процесс пошел бы полным ходом.
Виктор Щербина, доктор социологических наук, замглавы стратегической группы "София":
– Главных причин несколько, их можно условно разделить на внутренние и внешние. Внутренние – это незаинтересованность "партии войны" в том, чтобы выполнялись Минские соглашения. Они достаточно хорошо устроены, они не выполняются, но есть конкретные люди и конкретные политические проекты-бенефициары. А внешние – это, собственно говоря, нерешенность проблем, связанных с переходом к многополюсной системе мироустройства.
Каковы главные цели и мотивы украинской стороны в переговорах? Чем в идеале должен закончиться "минский процесс" с точки зрения политического руководства нашей страны и почему?
Сергей Гармаш:
– Наша цель, промежуточная и тактическая, – это остановка боевых действий, кровопролития, чтобы перестали убивать наших людей. А стратегическая – восстановление суверенитета Украины на территории, которая сегодня оккупирована РФ на Донбассе. Можно будет договариваться с РФ по деталям особенностей местного самоуправления в этих районах, но только тогда, когда она признает себя стороной конфликта и вообще захочет разговаривать. На сегодняшний день, к сожалению, такой возможности нет.
Руслан Бортник:
– Во-первых, выиграть время и создать иллюзию в общественном мнении внутри Украины о том, что мирный переговорный процесс идет. И сохранить санкционный режим против РФ, который Запад привязал к Минским соглашениям. Вот ключевые на сегодня тактические задачи. Во-вторых, в идеале Минские соглашения должны закончиться принятием целого спектра, более десяти, законов, которые урегулируют этот конфликт и будут сопряжены с получением Украиной новых гарантий безопасности. Также они будут связаны с получением серьезных внешних средств на восстановление и региона, пострадавшего в результате войны, и в целом Украины. Поскольку, по нашим оценкам, Украина понесла более $400 млрд убытков в результате этого конфликта.
Андрей Телиженко:
– С точки зрения нашего руководства было бы идеально, чтобы РФ сказала: "идем на уступки в "минском процессе". И мы как бы изменим ситуацию по выборам. Тогда мы первые начнем процесс по отводу войск и как бы "зачистим" территорию. Если есть возможность деэскалации, то почему этого не сделать?.. Для власти, конечно, выгодно было бы, чтобы именно РФ "пошла на уступки", то есть win-win situation, чтобы ситуация была выигрышной по всем фронтам. Но такого не бывает в переговорном процессе! А бывают компромиссы. Мы можем найти компромисс по "Минску". Попросить параллельно провести переговорный трек по поводу дешевого газа, по украинским вложениям со стороны Евросоюза и США. Германия готова сейчас вложить деньги в Донбасс, в отстраивание Донецка и Луганска. Это хорошие условия, но почему-то в нашем информационном поле об этом ни слова.
Виктор Щербина:
– О мотивах судить порой достаточно сложно, поскольку сам этот процесс носит закрытый характер. Сегодня на заседании в парламенте поднимался вопрос о том, что есть люди, которые ведут переговорный процесс, но нас ставят просто перед фактом – договорились или "не договорились". Собственно говоря, выполнение Минских соглашений влечет за собой перестройку, особенно гуманитарного режима на всей территории Украины. То есть мы должны отойти от модели государства, построенного на этноцентризме, и перейти к гражданской модели, которая предполагает диалог различных компонентов общества, имеющих разную идеологию, разную историческую память. Мы должны перейти к европейской модели государства. А пока мы, в общем-то, до нее не дошли.
Насколько адекватно поведение Ермака и Ко, учитывая огромные потери Украины от дальнейшего затягивания продолжающегося восьмой год конфликта?
Сергей Гармаш:
– Я не могу оценивать поведение Ермака или переговорной группы, ведь я не присутствовал ни на одном заседании "Нормандской четверки". А вот о результатах могу говорить: считаю их "неудовлетворительными", но оптимальными для Украины на сегодня. Ведь если бы Украина пошла на уступки РФ и удовлетворила бы ее в виде выполнения требований по "Минску" так, как она это видит, а не так, как записано (в соглашениях. – Ред.), то украинская сторона понесла бы гораздо большие потери, вплоть до разрушения самой государственности. Мы прекрасно понимаем, что Россия хочет использовать т. н. особый статус Донбасса, чтобы управлять Украиной, контролировать ее основные геополитические, внешнеполитические и внутриполитические шаги. Если это произойдет, то, я думаю, не все регионы захотят жить "под Москвой". И мы понимаем последствия. Если там де-факто сохранится Россия, а де-юре это будет называться Украиной, то нам грозит другой, уже реальный гражданский конфликт. Среди ошибок – решение о консультативном совете, о котором мы знаем. Среди ошибок можно назвать и то, что представителей ОРДЛО среди переселенцев фактически устранили из публичной части переговоров. Да, мы остаемся в делегации, можем влиять на нашу делегацию, но мы не можем выступать.
Руслан Бортник:
– Мы не знаем всех деталей, конечно, с точки зрения национальных интересов Украины необходим быстрый мир, потому что только он заложит основу для экономического восстановления, возвращения суверенитета. Но мы понимаем, что мир для нынешней команды власти может быть связан именно с потерей власти, с серьезными рисками дестабилизации. Поэтому простой ответ "необходим мир" – это ни в коем случае не капитуляция. Необходимо продолжить торговаться, необходим мир без капитуляции. Но с политической точки зрения, мне кажется, что нынешняя команда власти до сих пор не получила гарантий от всех сторон участников конфликта в отношении сохранении стабильности внутри Украины после реализации Минских соглашений. И нынешняя команда власти обоснованно подозревает некоторых участников "минского диалога" в попытке подталкивания Украины к дестабилизационному сценарию.
Андрей Телиженко:
– Поведение странное, прежде всего из-за потерь. Официально цифра – 15 тыс. погибших. Реальная же, по данным европейцев, – от 35 тыс. до 40 тыс. погибших граждан Украины. Вот в чем вопрос. Поэтому и занимают нынешнюю позицию, которую кто-то диктует, тот, кому это выгодно. А ты делаешь это, чтобы усидеть в кресле, или чтобы не трогали твои сбережения на Западе. В момент, когда погибло такое количество людей, – это предательство. А нужно остановить кровопролитие, сшить страну обратно. Мы же, когда подписывали "Минск", о чем-то думали. О том, чтобы объединить Украину, провести выборы под эгидой ОБСЕ и потом уже решать параллельно вопрос "что будет дальше". Когда есть мир, можно показать субъектам на международной арене, что мы можем именно договариваться. А не разрубать страну, как ту же Югославию.
Виктор Щербина:
– Я думаю, что, в общем-то, конфликт разрушителен в отношении настоящего Украины и ее будущего. То есть он формирует определенный образ страны. И от Украины формируется определенное ожидание – что такое Украина в современном мире. Она сейчас выглядит как источник постоянных нестабильностей, проблем на европейском континенте. Ну а оценивать Ермака я, собственно, никак не хочу: я думаю, что он вполне адекватен тем задачам, которые перед ним ставит президент.
Заключение Общественной экспертизы
Хотя мнение экспертов нельзя назвать единодушным, практически все они выделяют две важнейшие проблемы. Во-первых, война на Донбассе – главное препятствие на пути Украины к нормальному функционированию как европейского государства. Мало того, что там погибли (и продолжают гибнуть) тысячи украинских граждан, с ней также связаны огромные экономические потери, формирование неблагоприятного инвестиционного климата в стране, гуманитарные проблемы и т. д. Во-вторых, последовательное выполнение политической части "Минска" может негативно сказаться на стабильности ситуации в Украине и точно обрушит рейтинг правящей команды.
В этой ситуации нашим политикам и обществу нужно прагматично решить, какие риски представляют большую угрозу: невыполнение "Минска", связанное с продолжением войны, а может быть, и ее обострением, конфронтация с Германией и Россией, дальнейшая экономическая стагнация и эпическое побирушничество или сложная реинтеграция Донбасса. Представляется, если бы деньги и усилия в течение восьми лет шли не на блокаду и войну, а на подготовку той самой реинтеграции, она бы не представлялась столь проблематичной.
