Формально США не участвуют в переговорах, но если Президент США Д.Трамп всё-таки появится в Стамбуле 15-го мая, когда запланированы переговоры между Украиной и Россией,
с одной стороны, это сделает практически обязательным приезд Президента Украины В.Зеленского, но также и резко повысит шансы на то, что в Стамбул приедет и президент РФ Владимир Путин — иначе США возложат на Россию ответственность за срыв переговоров.
Отметим, что Владимир Путин и Владимир Зеленский никогда не проводили личной двусторонней встречи в привычном дипломатическом формате. До полномасштабного вторжения в феврале 2022 года они участвовали в саммите «Нормандской четвёрки» в Париже 9 декабря 2019 года (вместе с канцлером Германии Ангелой Меркель и Президентом Франции Эммануэлем Макроном). Это была их первая и единственная личная очная встреча. Прямых переговоров между ними в формате «один на один» с тех пор не проводилось.
Между В. Зеленским и В.Путиным сохраняется высокая степень личной напряжённости — настолько, что не исключён даже публичный конфликт на фоне камер. И в этот контекст Д.Трамп встраивает своё заявление: он может сам приехать, он уверен, что будет В.Путин, и он верит в перемирие. «Я думаю, Россия согласится на 30-дневное перемирие» и «Я уверен, что Путин тоже там будет». Эти слова играют важную роль в формировании рамки ожиданий и давления на Кремль, фактически подталкивая российскую сторону к участию, под угрозой репутационных издержек.
Это не просто риторика — это геополитический ход, с помощью которого США подстраивают под себя рамку переговоров, не выступая их формальным организатором. Они создают сценарий, в котором любое отклонение от ожиданий будет трактоваться как провал не американской дипломатии, а российских (или украинских) решений.
Таким образом, Дональд Трамп и его администрация достигают сразу нескольких целей:
- Имиджевая цель — Трамп формирует образ миротворца и «владельца процесса», способного остановить войну, где другие терпели неудачу. Это был ключевой аргумент в его предвыборной кампании.
- Политическая цель — США сохраняют возможность контролировать исход процесса, не беря на себя прямых юридических или военно-политических обязательств. Всё, что подпишут (или не подпишут) В.Путин и В.Зеленский, ляжет на их плечи.
- Тактическая цель — навязать Москве рамку обязательного участия в переговорах, с высоким статусом, в неудобный для неё момент. Заявление Трампа о предполагаемом присутствии Путина в Стамбуле создаёт давление: если Путин не приедет — он проигнорирует «шанс на мир»; если приедет — попадёт в сценарий, написанный не в Кремле.
В этом и заключается искусство политической ловушки: США делают ставку на мир, не гарантируя его, но контролируя его форму и политическую ценность.
На сегодняшний день Кремль пока сохраняет молчание: в публичной повестке обсуждается, что вместо В.Путина в Стамбул может поехать делегация, например, глава МИД РФ С.Лавров или заместитель председателя Совета Безопасности РФ Д.Медведев, а, может, и кто-то другой. Это будет явным понижением уровня контакта, но даст Москве возможность сохранить манёвренность.
Сам Д.Трамп это прекрасно понимает, поэтому сохраняет неопределённость, интригу в отношении своего возможного приезда. Д.Трамп вчера заявил: «Я подумываю о поездке [в Стамбул] — поеду, если буду уверен, что всё сложится». Эта фраза, высказанная с политическим расчётом, запустила новую фазу дипломатической игры.
В целом мы видим столкновение двух информационных нарративов на нынешнем этапе переговоров. Первый — украинско-европейский, это нарратив безусловного перемирия, то есть полного прекращения огня до начала любых переговоров. Он включает обнуление российских условий, особенно тех, что касались аграрного экспорта, разблокировки «Россельхозбанка», доступа к международным портам, экспорта удобрений и т.д.
Второй — российский, это нарратив безусловных переговоров, то есть ведения диалога при продолжающихся боевых действиях, без предварительных условий.
Американская администрация потенциально поддерживает оба подхода — и безусловного перемирия, и безусловных переговоров. Время от времени она усиливает давление то в одном, то в другом направлении — в зависимости от конъюнктуры, в зависимости от того, что происходит в переговорах между странами. США уже получили от Украины всё, что хотели на данном этапе (речь о подписании и ратификации в Верховной Раде сделки по недрам), но ещё ничего не получили от Москвы. Именно поэтому переговоры будут несбалансированными: Вашингтон использует своё влияние на Киев как часть более широкого торга с Кремлём.
По итогу, если Трамп действительно прилетит в Стамбул, а В.Путин также примет участие — это будет чёткий индикатор того, что между США и РФ уже достигнуты предварительные договорённости, по крайней мере на уровне каркаса будущего мирного процесса. Фактически, появление Д.Трампа в Стамбуле может стать тем, что «сломает хребет верблюду» — переведёт процесс из фазы текущего состояния «имитации переговоров», где дипломатическая активность маскирует отсутствие реального компромисса, в фазу подлинного вынужденного участия всех ключевых акторов.
Если же В.Путин откажется ехать и ограничится отправкой делегации, это подтвердит, что Москва не готова играть по американскому сценарию и считает формат преждевременным или политически неудобным. В таком случае встреча в Стамбуле будет не стартом переговоров, а продолжением дипломатического позиционного маневрирования с элементами давления, пиара и попыток обвинить друг друга в саботаже.
Следует также отметить важную юридико-политическую коллизию: на фоне подготовки к возможной встрече в Стамбуле, в украинском медийно-политическом пространстве вновь всплыл вопрос: имеет ли право Президент Владимир Зеленский вести прямые переговоры с Владимиром Путиным, учитывая подписанный указ №679/2022 от 30 сентября 2022 года?
Этот документ действительно содержит формулировку о «невозможности проведения переговоров с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным», но как подчёркивают украинские эксперты и политики, это не является юридическим запретом, а лишь декларацией политической невозможности на момент его принятия. Так депутат Александр Мережко (глава Комитета ВР по внешней политике) заявил, что: «Указ Зеленского о невозможности переговоров с Путиным не распространяется на него самого. Он не запрещает ему вести переговоры, особенно в условиях, когда это может служить интересам Украинского государства».
Напомним, что директор Украинского института политики Руслан Бортик, многократно и в 2022, и в 2023, и в 2024 году объяснял, что этот указ В.Зеленского вовсе не запрещал вести переговоры. «Запрета на переговоры в этом указе нет. Там зафиксирована именно политическая невозможность, а не юридическая блокировка. Это декларативный акт — такой же, как утверждение, что человечество не может сегодня долететь до ближайшей звезды. Невозможно сейчас — но не навсегда».
Показательно, что Российская Федерация регулярно спекулирует на этом указе, требуя от Украины его отмены как условия для начала диалога. По сути, Москва использует этот вопрос как инструмент давления, стремясь заставить В.Зеленского "прогнуться" публично, продемонстрировать уступку.
Но на самом деле никакой отмены указа не требуется, и сам В.Зеленский, при необходимости, начнёт переговоры в форме, не противоречащей текущим политическим и юридическим реалиям. Таким образом, Кремлю не удастся навязать Украине символическую капитуляцию через правовой канал, а сам вопрос — это больше инструмент информационного давления, чем реальный барьер.
Руслан Бортник и Оксана Красовская
для Украинского Института Политики.
