Авторы публикации
Причины и последствия незаконного российского вторжения в Украину явно недостаточно рассматривать только через временную призму российско-украинских отношений, или даже политических отношений между США, НАТО и РФ, поскольку это усложнит поиск путей выхода из опасной ситуации и предотвращение их в будущем. Ведь условия для возникновения нынешнего кризиса формировались длительное время, и не только в региональном, но и в глобальном масштабе. Накопленные противоречия развития в экономике и технологиях, пандемия Covid19, некачественное политическое управление, консервативна конкуренция политических элит в эпоху современной ускоренной глобализации и на пороге новой промышленной революции, возможно и заложили основы кризиса.
Поэтому, в статье делается попытка более широко посмотреть на сущность причин обострения военно-политического и экономического противостояния между разными группами глобальных элит – в частности между США и союзниками с одной стороны и РФ и союзниками з другой - одним из проявлений которого и стала российско-украинская война; их цели и интересы. Такой подход может способствовать установления более стабильного и сбалансированного мирового порядка в интересах демократического управления и человека.
К сожалению, война в Украине была не только логичной – то есть проистекала из хода кризисных политических и экономических процессов (хоть к этой гране мир пришел не впервые, наоборот – угроза войны достаточно характерное явления циклов развития цивилизации), но и, для части национальных и глобальных элит, еще и необходимой, поскольку является одним из наиболее эффективных (хоть и дорогих и опасных) чрезвычайных инструментов управления кризисами, который позволяет быстро и с наименьшим количеством участников разрешить или смягчить целый перечень сформировавшихся проблем, нерешаемых обычными инструментами.
Ведь в преддверии незаконного российского вторжения в Украину мир подошел к ситуации критического накопления количественных изменений в экономике, политике, информационной сфере и технологиях и так далее - на грань нового качественного перехода, который часто чреват военными и экономическими кризисами, сменой социальных технологий и новой промышленной революцией, дестабилизацией глобального масштаба. Многие старые базовые модели управления и социального перераспределения, развития необходимо было разрушить, чтобы в образовавшиеся “проломы в стенах и фундаментах” хлынули новые технологии, идеи, лидеры. При этом, нынешние элиты практически исчерпали традиционные паллиативные инструменты управления. Но они продолжали удерживать и защищать “консервативный каркас”, поскольку являлись ключевыми его бенефициарами.
Наиболее вероятной точкой развития такого кризиса (и трансформации его в военный) всегда оставался Европейский континент, характерный всегда балансирующей, незакрытой “беспредельно динамичной” политической культурой и экономикой и наличием “исключений” – пиков потенциального развития. В тоже время “запад дошел до предельного напряжения сил вследствие претензии на исключительную истинность.”. В очередной раз. Практически вся история Европы, вплоть до Второй мировой войны и Балканских войн тому свидетельство.
1. Во-первых, мир в 2019-2022 годах созрел к финальной (с точки зрения нашего поколения и политического цикла) глобализации (процесс которой может растянуться на десятилетия) – созданию единой политико-экономической системы, надстроенной над общей глобальной этикой и культурой потребления.
Ведь раньше разница в культурном укладе между цивилизациями приводила к тому, что захват другого государства военным или политическим путем в перспективе десятков лет позволял контролировать лишь территории, но не саму цивилизацию. Поскольку этика и культура потребления захватчика и жертвы оставались субъектными, интеграция и взаимопроникновение происходили относительно медленно. Для полного поглощения необходимы были столетия. Более того, часто сам захватчик рисковал "растворится" в широких массах местного населения, которое мягко навязывало ему свою более структурированную (удобную) культуру и цивилизацию. Так случилось со степными народами в Китае, Индие, Европе, греками и римлянами в Азии и Африке.
Сейчас ситуация иная. Благодаря глобальным медиа и социальным сетям, деятельности международных организаций и бизнес-кругов, человечество живет в едином пространственно-временном измерении: по схожим ценностям и идеалам – в рамках быстро унифицирующейся этики - культурная глобализация близка к завершению. Рациональная философия Европы и США, наука и технологии, “американская мечта”, британская недвижимость, глобальные потребительские бренды, европейская культура и “отдых на райских островах” – универсальная культура потребления, формирующая этику - часто одинаково привлекательны для элит и среднего класса по всему миру. Сегодня “разности” между цивилизациями надо не преодолевать, а отыскивать буквально под лупой, что и делают разные блогеры-путешественники в своих видео. А между соседями может быть меньше общего, чем между людьми с разных континентов, которые никогда не видели друг друга.
Поэтому скрытое или явное установление контроля над теми или иными государствами, территориями и обществами может проходить менее болезненно и более быстро. Ведь часто новые формы и источники контроля меняют только надстройку управления (касаются элит), а не этические и культурные установки общества (не привносят существенных изменений для широких слоев населения). Для генеральной унификации достаточно подкорректировать воспитание уже только детей социума-объекта, а не внуков или даже правнуков как было раньше. Более того, в таких условиях новая архитектура контроля намного более стойка, нежели в предыдущие столетия, поскольку малозаметна и не принципиальна для общества. А цифровые формы существования человека, усиливающаяся деперсонализация коммуникация между ним, обществом и государством, универсальный цифровой язык, ещё больше упрощают переходы между политическими матрицами.
Сегодня мир уже де - факто культурно-этически и социально-экономически глобализирован (как минимум его региональные центры политического и социально-экономического управления), но пока не обладает единой легитимной и ответственной архитектурой власти.
Причин этому несколько. Но главная из них в том, что часть региональных групп элит продолжает конкурировать межу собой за право возглавить новую Мировую архитектуру. “Либеральная” модель глобализации с её ее отсылками к правовой и культурной традиции Европы и Северной Америки, особенной концепции прав человека, экологической проблематикой и финансово-технологическим первенством; конкурирует с китайским “Сообществом единой судьбы человечества”, которое строится на глобальной гармонизации, поиски взаимной экономической выгоды и уважению к разностям и особенностям стран и культур. Этим модели активно дополняются процессами синхронизации на африканском континенте и в Латинской Америки, региональными концепциями в исламском мире, “Пантюркизма” и консервативно-антизападного “Русского мира”.
Ведь вторжением в Украину РФ поставила целью не просто оккупировать страну или свергнуть правительство, разрушить «однополярный мир», а США и союзники, оказывая всемерную помощь Украине пытаются не просто спасти её как государство и общество, но и пытается сохранить и усилить глобальную архитектуру «порядка, основанного на правилах» (“Rules-Based Order”).
К тому же на нынешнюю ситуацию влияет глубокий международный дисбаланс экономических, социально-политических и военных ресурсов элит, оценку которому (как и умению управлять ими) и дает война. При этом главное оружие элит в этой войне – это страх – эксплуатация страха экологической катастрофы, смертельной пандемии, бедности, ядерной войны и так далее. И именно война является концентрированым отображением всех страхов, поскольку универсально оперирует их внутренней сущностью – смертью и жизнью. Также война, к значительному удовольствию управленческих элит, позволяет “сбросить” правовые и этические ограничения управления, значительно ослабить общественный контроль и упростить социальные запросы в обществе.
Фактор ядерного оружия и страх гарантированного взаимного уничтожения тоже играет важную роль. С одной стороны повышает статус элит ядерных государств и возлагает на них дополнительную международную ответственность, с другой стороны он сделал страх гибели глобальным для человечества. Теперь любой конфликт с участием ядерного государства несет угрозу даже для самых отдаленных частей земного шара. И такого рода войны, если они проходят даже в локальном измерении (например, российско-украинская), вызывают пристальное внимание и тревогу по всему миру. А с учетом того, что в большинство крупных конфликтов современности, в той или иной мере, практически всегда втянуты ядерные государства, современные войны фактически перестали быть локальными и несут глобальную опасность для мира. Особенно это касается ситуаций, когда экзистенциальный кризис существования возникает и для втянутого в войну ядерного государства.
2. Во-вторых, мы находимся в преддверии Четвертой промышленной революции. (On the concept of stages [waves] of industrial revolution see : Horn, Jeff; Rosenband, Leonard; Smith, Merritt (2010). Reconceptualizing the Industrial Revolution. Cambridge MA, London: MIT Press., E. Anthony rigley, "Reconsidering the Industrial Revolution: England and Wales." Journal of Interdisciplinary History 49.01 (2018): 9–42, James Hull, "The Second Industrial Revolution: The History of a Concept"; Storia Della Storiografia, 1999, Issue 36, Williams, J. B. (2017). The Electronics Revolution: Inventing the Future; Springer. Lucas, Robert (2003). "The Industrial Revolution Past and Future" и другие. Её признаками являются: искусственный интеллект, автономные роботы, цифровые двойники, аналитика больших данных, максимальная автоматизация, цифровизация и виртуализация. Мир по большому счету уже разработал технологии для перехода в четвертую промышленную революцию, но для того, чтобы их реализовать - перейти этот порог - необходимо политическое объединение, максимальная концентрация ресурсов, обществ, государств. Для этого следует разрушить политические, культурные, административные, финансовые, технологические барьеры между странами и сконцентрировать ресурсы, волю и усилия, «мобилизовать» самых выдающихся людей. И в качестве инструмента для этого лучше всего подходит глобальный кризис (всеобщая угроза) – пандемии, войны.
К тому же, как правило, войны (особенно большие и сложные) приводили к технологическому скачку вовлеченные государства и экономики. Через максимально ускоренные, концентрированные военные технологии развивался и гражданский и научный секторы, где эти военные технологии в последствии и применялись в более широком контексте.
На сегодняшний день нес уже часто окружают вещи и предметы четвертой промышленной революции, но они пока не стали полноценной системой, что позволило бы нам говорить об этой революции как о свершившемся факте. Мир и человечество, как часто бывало раньше, снова балансирует на пороге перемен.
3. Кроме того, региональная война - контролируемая, без пересечения красных линий помогает выпустить огромное давление, которое сформировалось в глобальной финансово-экономической системе и переформатировать экономику. Ведь в 2022 году количество выпущенных денег в среднем в 3,5 раза превышало ВВП всех стран вместе взятых (уровень мирового ВВП в 2021 г. составлял 94 трлн долл. В особенности этот процесс усилился в условиях пандемии Covid-19, когда правительства по всему миру (особенно в долларовой и еврозоне) запустили политику - «количественного смягчения» - печати дополнительных денег для сглаживания негативных экономических последствий эпидемии. Надулся огромный "финансовый пузырь", одномоментный разрыв которого привел бы к краху мировой финансовой системы.
Кроме того, длительность пандемии, асинхронность действий правительств и национальный эгоизм, в свою очередь, спровоцировали угрозу глобальной стагфляции (инфляция + отсутствие экономического роста), перед лицом которой мы стоим, и которая может означать начало длительного мирового экономического кризиса по примеру 30-хх годов прошлого века.
Война же в Украине породила процессы сдувания пузырей на фондовых, технологических и сырьевых рынках, перетекания финансовых ресурсов в реальный сектор экономики и военно-промышленный комплекс, что понемногу “выпускает пар” (лишнее давление) из образовавшегося глобального "финансового пузыря". При этом не позволяя ему треснуть одновременно или заблаговременно. Одновременно война «разогревает» реальный сектор экономики через рост военных издержек правительств и обществ, и, как следствие, заказов для промышленного производства, технологичных научных секторов, и повышение общего спроса на экономичное использование ресурсов (инновации в сфере энергоэффективности, производства, транспорта и досуга).
Для примера, пять ключевых технологических гигантов Кремниевой долины США: Google, Meta (Facebook), Microsoft, Amazon, Apple за этот год потеряли 37% своей биржевой капитализации - 3,7 трлн долл. США.
Но, при этом существует и серьезный риск. Для элит главное теперь чтобы этот региональный конфликт в Европе (война в Украине) не стал глобальным и не затронул ключевые пути перетекания капиталов, ресурсов, технологий; не разрушил потребительские рынки. Ведь глобальная война (горячая или даже холодная) может привести к отчуждению между цивилизациями и культурами, краху мировой финансовой системы…и деглобализации.
4. Также сейчас происходит очень интересный процесс возвращения (концентрации) власти к классическим политическим и индустриальным элитам (их проявление как в старом процессе печатания фотографий) и формам управления. Непосредственное наличие ресурсов или беспрепятственного доступа к ним (сырье, технологии, люди и так далее), сильных вооруженных сил и способности проводить силовую политику, мобилизованного общества сегодня снова становится определяющим для государств и их элит.
Ведь в последние десятилетия мир медленно, но диверсифицировался в понятиях “власти”. Часто анархичная либерализация привела к тому, что реальная власть и влияние на общественные умы перетекали в руки несистемных политических игроков (общественных организаций, контрсистемных медиа и партий), и целого перечня людей, которые существовали преимущественно в цифровом измерении – блогеров, инфлюэнсиров, музыкатов, стендаперов и так других – «информационных кочевников». Сейчас в политических системах власть возвращается к более четким понятным концентрированным формам - в руки элит, владеющих базовыми ресурсами и технологиями, критически необходимыми для функционирования государств и обществ. При этом можно наблюдать как ограничиваются права и свободы человека по всему миру, органично и логично снижается роль “цифровых влиятелей”. При чем "под всеобщие аплодисменты", поскольку главным приоритетом человека и нынешних дней является безопасность, радикально смещающая фокус общественного внимания и деформирующая систему целей и ценностей человека.
Conclusion
Война в Украине идет с 2014 года, хотя глобальное сообщество обратило на нее внимание уже после 24 февраля 2022 года. Война 2014-2021 года принесла Украине не менее 45 тис. жертв, 1,5 миллионов беженцев и более 33 млрд. долл. США убытков. При этом, про посредничестве Германии, Франции и США (неформальном) уже делалась попытка достигнуть мирного урегулирования между Украиной и РФ в 2014 и в 2015 годах – путем реализации так называемых “Минских соглашений”. Но эта модель урегулирования не оказалась успешной. И случилось это в значительной мере потому, что не были учтены другие измерений этого противостояния - глобальное и региональное, экономическое и технологическое; процессы трансформации которые последние десятилетия шли во всем мире. Невозможно было развязать кризис только на уровне украино-российских отношений, поскольку он выходил далеко за их пределы и касался целого спектра международных вопросов, был следствием сложных процессов глобализации и борьбы за лидерство в ней, преодоления экономических кризисов и трансформации моделей управления, пика технологического прогресса. Все эти причины и процессы необходимо учитывать в будущем вырабатывая стабильные и функциональные модели мирного урегулирования не только для Украины, но и для целого перечня потенциальных, тлеющих и замороженных конфликтов по всему миру.
Мир, в очередной раз, подошел к рубежу трансформации, который может оказаться как краем пропасти, так и порогом, за которым нас всех ждет более гармоничное, стабильное и процветающее будущее.
4.References
«ЦЕНА ВОЙНЫ»: стоимость и последствия войны на востоке Украины и аннексии АР Крым
AUTHORS
Ruslan Bortnik is a Director of the Ukrainian Institute of Politics (think-tank) in Kyiv, Ukraine. His sphere of academic interests includes the following: international politics and globalization, political ideologies and conflict resolution. He is the author of more than 700 publications and analytical reports. He was the First Deputy of the Public Council under the Ministry of Foreign Affairs of Ukraine (2012-2016), a political adviser and expert. Kyiv (Ukraine).
E-mail: rbrtnk@gmail.com
