Полномасштабная война сплотила украинцев вокруг общей идеи – выстоять и стать свободными. Боевые действия абсолютно точно показали, что человеческий фактор важнее технологического. Это формирует новое политическое общество, трансформация которого продолжится еще долгие годы. Об уроках, которые вынесли украинцы из трагических событий, электоральных предпочтениях и внешнеполитических победах Украины – в интервью Vesti.ua с политологом Русланом Бортником.
– Полномасштабная война: как события 10 месяцев поменяли отношение простых украинцев и украинской элиты к родной стране?
– Война разделила украинское общество на три части. Самая мощная – те, кто сплотился вокруг государства и государственных сил, переосмыслил свои ключевые ценности, свой образ жизни – именно это доминирует в общественном сознании. Сплочение украинцев вокруг флага, символов и украинских институтов, армии и президента – все это характерно для тех, кто остался сегодня в стране, а это примерно 20 млн человек. На базе этой социальной группы формируется новая политическая нация, которая защищает свою политическую идентичность в войне против России. Вторая часть – 7 млн граждан, находящихся сегодня за границей. Среди них – много представителей среднего класса и бизнеса, которые вынужденно бежали от войны. Безусловно, они тоже поддерживают страну, но прежде всего они грустят, нежели являются частью новой политической нации. И третья часть – это несколько миллионов украинцев, которые остались на оккупированных территориях. Они стали жертвами этой войны даже в большей мере, чем мигранты. Конечно, в целом украинцы стали больше ценить свое государство, социальные стандарты, даже свою коррупцию и неурегулированность. Но этот процесс только начинает формироваться, точка будет поставлена после окончания войны, когда нам придется думать, что делать с беженцами и жителями оккупированных территорий, сознание которых точно будет отличаться.
– Можно ли уже говорить об уроках этой войны для Украины?
– Об этом говорить рано, но можем отметить, что коррупция, неэффективное госуправление, внешние зависимости, ненадлежащее внимание к сектору безопасности, отсутствие настоящего гражданского единения создали фон, который РФ посчитала удачным для начала своего вторжения. Это все вопросы, из которых нам нужно сделать выводы, чтобы избежать повторения трагедии в будущем. Война показала, что для украинцев вопрос свободы не менее важен, чем вопрос безопасности. Сейчас власти крайне важно найти ту тонкую грань, чтобы опять не свалиться в эпоху авторитаризма, в противном случае это будет провоцировать внутренние кризисы.
– Войны выигрывает не техника, а люди – вы согласны с этим?
– В большей мере, да. Сегодня общество стало очень чувствительно к человеческим потерям, их смакуют медиа, их невозможно скрыть, они ложатся тяжелым грузом на политических лидеров. Такие войны, как в Украине, Афганистане или Сирии, показывают, что сегодня человеческий фактор важнее, чем технологический. Более слабый в плане техники и вооружений оппонент при наличии надлежащей воли и готовности жертвовать ради свободы способен победить.
– В чем отличия президента Зеленского до и после 24 февраля?
– До 24 февраля был президент, после – верховный главнокомандующий. Даже визуально костюм сменился на военную форму, сегодня президент руководит страной, исходя из принципов военной демократии, где любая конкуренция не имеет права на существование. Поменялся Зеленский и внутренне: он сегодня не политик, он управляет, моментами даже правит. Сама фигура украинского президента трансформировалась в феномен международной политической звезды, влияние которой выходит далеко за рамки возможностей национального государства. В то же время испытания огнем, водой и медными трубами для Зеленского еще впереди. Сможет ли глава государства, который уже многое постиг и познал, достойно передать власть другому.
– Если говорить о главных внешнеполитических победах, смогла ли Украина вернуть себе субъективность на международной арене?
– Роль страны в мире выросла, однако произошли два очень интересных процесса. С одной стороны, финансовая зависимость Украины от западных партнеров стала сильнее, бюджет на 60% наполняется зарубежной помощью, ВСУ воюют во многом благодаря западной поддержке. В то же время сочувствие стране и восхищение ее президентом повышают возможности Украины для политического лидерства в мире. Сегодня если наш гарант критикует западных политиков, это очень серьезно бьет по их репутации внутри каждой отдельной страны. Сложилась ситуация замкнутого круга, когда и Украина, и Запад сегодня крайне зависимы друг от друга. Киев в значительной мере влияет на политические процессы западных стран, в то же время очень зависит от них же в финансовом и военном плане.
– Уже понятно, что исход этой войны главным образом будет решаться на поле битвы, однако можно ли говорить о каких-либо достижениях Украины на дипломатическом фронте?
– Я вот с первым тезисом не согласен, затяжная война на истощение как раз и подразумевает свой финал не на фронте, а в тылу. Способность национальной экономики поддерживать функционирование армии и государства, общества, сохранение элит – три критические точки, которые и определят исход войны. Поэтому фронт сегодня остается важным, но главная борьба начинает разворачиваться вне поля боя. Дипломатические достижения есть, но они недостаточно крупные. Главное – это обретение статуса кандидата на вступление в ЕС, которое до войны, при других условиях, было бы очень сложным. Хотя само же членство в ЕС пока крайне туманно. Еще одна победа – это создание формата “Рамштайн+”, который концентрирует огромные политические и военные ресурсы в поддержку Украины. Еще немаловажным является целая череда изгнаний РФ с разных структур и организаций международного уровня – вопрос об исключении Москвы из ООН, Совета Европы и пр. Санкции – еще один дипломатический прорыв. В целом формирование бренда Украина – хороший сигнал, который дает нам надежду на последовательную помощь в восстановлении после войны.
– В этой войне Украина смогла обрести союзников?
– Очень сложный вопрос. Украина в этой войне точно смогла обрести друзей и партнеров, но не всегда союзников. Мы пока не стали членами НАТО, не получили конкретных гарантий безопасности от США. То есть наши партнеры как таковых обязанностей перед нами не имеют. Конечно, они все значительно нам помогают, но это не про союзников. Эта трансформация – задача украинской дипломатии на будущее.
– Остается ли мир глобально разделенным? И что ждет нас в 2023-м?
– Мир постепенно расползается на экономико-политические блоки. Мы видим мобилизацию западной оси – Европа и Северная Америка, а также постепенное формирование евразийского блока, куда входят Россия, Иран и Китай. Последние объявили курс на разрушение монополярного мира, США и союзники пытаются этому препятствовать. Борьба этих двух моделей будет со временем усиливаться, обретая экономические, социальные или даже военные формы. Главный вопрос – статус глобальных валют: сохранится ли доминирование доллара, евро и фунта, будут ли новые торговые и рыночные соглашения. В 2023 году будет формирование новых блоков, с новыми правилами.
– Если парламентские выборы в Украине состоятся в срок, 29 октября 2023 года, кто рискует остаться за бортом в будущем политическом сезоне? Поменяла ли война электоральные предпочтения украинцев?
– На 90% этот вопрос зависит от того, как и чем закончится эта война. Если будет условно компромиссный мир, тогда между собой будут соперничать партии военных/волонтеров и партии мира. Любой негативный сценарий будет формировать вопрос: кто виноват. Если исходить из нынешних реалий и война закончится каким-то инерционным сценарием, например, к лету следующего года, то в парламент рискуют не попасть “Голос”, “Батькивщина”, все, что осталось от ОПЗЖ, группы мажоритарщиков. Но усилятся “Слуга народа” и новые блоки военных. Такая Верховная Рада будет сложна в управлении для президента. В нее зайдут многие герои войны, у которых будет своя точка зрения и которые будут готовы ее отстаивать. У этих людей будут максимальные требования к власти, и управлять ими не получится. Но и старые политические силы начнут охоту за такими героями, они попытаются повторить трюк 2014 года, когда в парламент зашли, например, комбаты.
