«Формула Штайнмайера» была одним из самых упоминаемых словосочетаний последнего времени в украинской прессе и в социальных сетях, причём зачастую – в одном контексте со «сдачей национальных интересов». О ней все рассуждали так, будто прекрасно понимают, что это такое. Особо творческие личности даже связывали нашумевший перформанс на столичном мосту метро (вооружённый карабином экс-военнослужащий угрожал взорвать его из-за собственных неудач в личной жизни) с нежеланием патриота и АТОшника идти на уступки агрессору, чего якобы искренне желает Офис Президента в тайном сговоре с Медведчуком, Путиным и православными рептилоидами.
«Хайп» оттого кажется ещё более необоснованным, что по сей день не очень понятно: а в чём заключается эта самая «формула Штайнмайера»? Много ли адептов «зрады» в состоянии внятно ответить на этот вопрос? Даже главный дипломат страны Вадим Пристайко признаёт – народ не в теме. Непонятно, был ли в таком случае «в теме» представитель Украины в Трёхсторонней контактной группе Леонид Кучма, который в последний момент не согласился на нотариальное документальное заверение формулы, хотя к тому всё шло?
Попробуем разобраться, к чему сводится данная формула, и обоснован ли свалившийся на неё шквал критики.
Повторение – мать…
Однако для начала нам придётся в очередной раз вспомнить, в чём заключались Вторые Минские соглашения, как тогда казалось – открывавшие возможность для мирного урегулирования конфликта на Востоке Украины. Они подразумевали следующие важные шаги:
1. прекращение огня;
2. отвод тяжёлых вооружений под наблюдением ОБСЕ в срок 14 дней с момента прекращения огня;
3. после окончания отвода начнётся диалог о проведении выборов по украинскому законодательству и в частности ПОСТОЯННОМУ закону о статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей (границы этих территорий будут подтверждены постановлением Верховной Рады);
Ремарка. Закон этот включает в себя следующие пункты:
- полная амнистия;
- языковое самоопределение региона;
- участие местного самоуправления в назначении прокуроров и судей;
- прямой контакт местных органов с центральной киевской властью;
- трансграничное сотрудничество с РФ;
- оказание украинским правительством поддержки социально-экономическому развитию региона;
- создание народной милиции на данных территориях;
- запрет на досрочное прекращение полномочий депутатов и чиновников, которых выберут на местных досрочных выборах.
Дальнейшие пункты соглашений в том числе являются практической имплементацией данного закона.
4. полная амнистия жителей региона, вне зависимости от тяжести совершённых ими преступлений;
5. освобождение заложников по схеме «всех на всех» в пятидневный срок;
6. безопасность для доставки гуманитарных грузов;
7. полное восстановление социально-экономических связей (в частности восстановление всех социальных платежей);
8. восстановление полного контроля над украинской границей в первый день ПОСЛЕ проведённых местных выборов И КОНСТИТУЦИОННОЙ реформы, которая подтвердит ПОСТОЯННЫЙ особый статус региона;
9. вывод всех иностранных вооружённых формирований под наблюдением ОБСЕ и разоружение всех незаконных групп;
10. прямые контакты с представителями отдельных районов для обсуждения качества выполнения соотв. Закона.
Бесчисленное количество раз на Западе говорилось, что альтернативы Минским соглашениям не существует (несмотря на все попытки экс-президента Петра Порошенко «петлять» и делать вид, что они не являются обязательными к выполнению). Поэтому, обсуждая мирный процесс и прекращение войны, эти пункты нужно постоянно держать в голове.
Что ж не так?
Под данным соглашением стоят подписи Леонида Кучмы, посла РФ в Украине Михаила Зурабова, тогдашних глав ЛНР и ДНР Игоря Плотницкого и Александра Захарченко соответственно, а также представителя ОБСЕ Хайди Тальявини. Однако его выполнение откровенно забуксовало. То ли потому что сработал частный случай дилеммы заключённого (обоим сторонам нужно пойти на болезненные компромиссы, и никто не готов начать первым, во избежание злоупотреблений второй стороны), то ли из-за имиджевых потерь для тогдашней киевской власти, которой бы очень не хотелось позлить националистов – ведь особый статус Донбасс всегда служил для них «красной линией», как и региональный статус русского языка.
Из всего упомянутого выше круга лиц в какой-то момент не осталось никого. Госпожа Тальявини, некогда поставившая точку в спорах, с чего началась война в Южной Осетии (с агрессии Грузии, напоминаем), уже в 2015-м году умыла руки, почувствовав бесперспективность дальнейших переговоров. Всех остальных либо отстранили, либо уже нет в живых (как в случае с Захарченко), а война так и идёт. Лишь Леонид Кучма после перерыва вернулся в ТКГ в 2019-м году, что сочли добрым знаком – прорыв наметился. Но что ему всегда мешало?
Фундаментальная проблема, которая постоянно становилась причиной разногласий между украинской и русской стороной: туманно прописанные сроки выполнения для каждого этапа. Если для одних мер их определили достаточно чётко (как с освобождением заложников), то с процедурой проведения выборов даже внутри документа авторы прибегли к дико непопулярной среди программистов процедуре GOTO (в п. 9 говорится «см. п. 11»). Из-за чего возникло пространство для споров, что же должно случиться раньше: сначала контроль за границей, а потом выборы, или сначала выборы, а потом контроль за границей. Причём обе стороны утверждают, что их позиция «чётко прописана в соглашениях».
Спойлер: если разобрать «макаронный код» соглашений, то из них выходит, что контроль за границей восстанавливается лишь ПОСЛЕ выборов по украинскому законодательству, и ПРИ УСЛОВИИ изменений в Конституцию, определяющих статус Донбасса.
Это то, что вам нужно знать, прежде чем обращаться к формуле Штайнмайера.
И вот тут она неловко вкрадывается в наш разговор.
Чтобы понимать, насколько эту формулу целенаправленно дискредитируют, приведём вам мнения людей, как бы имеющих прямое отношение к попыткам урегулирования конфликта на Донбассе.
Выведенный из состава Трёхсторонней контактной группы Роман Бессмертный (говорят – он не устроил Зеленского своей бескомпромиссностью). Согласно его словам, изначально министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер (сейчас – федеральный президент Германии) просто повторил на очередной встрече «Нормандской четвёрки» уже устоявшуюся последовательность «закон-выборы». Однако в течение последующих нескольких месяцев эта формулировка была искажена, якобы под влиянием Кремля, навязавшего свою волю министрам иностранных дел Германии и Франции, и звучала уже так: «временный закон-выборы под присмотром ОБСЕ-постоянный закон-граница». А так как в писанном виде формулу «не утверждали», то 18 сентября (когда ТКГ встретилась, но не сошлась во мнении), по мнению политика, следовало ожидать «кота в мешке».
Экс-министр иностранных дел Павел Климкин должен был знать об этой формуле лучше Бессмертного, который даже Минские соглашения интерпретирует вольно (утверждал, что Украина якобы договорилась обойтись без амнистии для боевиков, и что она не должна вносить изменения в Конституцию). И он характеризует её так: «проводятся выборы по стандартам ОБСЕ, что требует вывода войск и восстановления украинских органов власти, медиа и политических партий, и лишь после выборов будет предоставлен особый статус». Как мы видим, его вольная интерпретация тоже игнорирует Минские соглашения, хотя справедливости ради стоит сказать, что в них сроки вывода войск действительно не были прописаны.
Однако оба дипломата в любом случае лукавят.
«Формула Штайнмайера» впервые прозвучала ориентировочно в октябре 2015-го года как особое мнение тогдашнего главы МИД Германии. Он тогда, увидев отсутствие прогресса в разрешении конфликта, предложил следующее: СНАЧАЛА проводятся выборы на оккупированных территориях под наблюдением ОБСЕ, и, если они признаны состоявшимися по стандартам организации, центральная власть вносит изменения в законодательство, дающие региону ПОСТОЯННЫЙ особый статус. После чего Украина восстанавливает контроль над границей.
Тогда это не было документом и официальной позицией МИДа. Но в сентябре 2016-го года Штайнмайер вместе с главой французской дипломатии Жаном-Марком Эро в преддверии возможных переговоров «нормандской четвёрки» приезжал в Киев. Тогда они предложили рамочное соглашение, которое должно было стать опорой для дальнейшего выхода из кризиса, и которое тут же встретили в штыки «радикалы» Олега Ляшко и Анна Гопко. Тогда же в разговорах всплыла и «формула». По словам Сегодня.ua, посольство Германии тогда интерпретировало её так: «внесение изменений в Конституцию о статусе Донбасса происходит одновременно с проведением местных выборов». Из-за определённой необъективности очевидцев и дефицита сохранившихся материалов можно составить следующую картину, не обязательно претендующую на 100%-ю достоверность:
- министры прибыли с мягким ультиматумом, мол, мы одобряем начавшееся семидневное перемирие, но мы очень хотим, чтобы вы поскорее приняли закон о выборах и провели их;
- от этого патриоты, пардон, офонарели и почуяли носом зраду: дескать, это Меркель и Олланд заигрывают с Путиным, а ещё с электоратом перед выборами, дабы прослыть миротворцами. И именно поэтому министры поехали следить за перемирием не на передовую (куда-нибудь в Авдеевку, где украинские воины всё время находятся под обстрелом), а в находящиеся в глубоком тылу Краматорск и Славянск.
Сейчас уже нельзя сказать, имел ли место откровенный шантаж украинской стороны, или это действительно был повод для дипломатов «зачекиниться» на очередном бесплодном мероприятии по разрешению сложного конфликта. Однако их выступления не только не дезавуировали (как это любят делать в Офисе Президента по поводу «частных мнений» команды Зеленского) – в декабре того же года посол Германии в Украине Эрнста Райхеля несколько раз (то во время своего харьковского визита, то в эфире Радио Свобода) упомянул «формулу Штайнмайера» и озвучил её суть, заметив, впрочем, что она «является предметом дискуссии». Вот так она выглядит согласно официальной украинской странице Радио Свобода: «местные выборы пройдут под контролем ОБСЕ по её стандартам, и если она даст добро, то вступит в действие закон о специальном статусе». И что особенно важно: «Не погоджено – і навряд чи буде погоджено – що Україна відновлює контроль (над кордоном – ред.) і тільки потім відбуваються вибори». А, да, и сначала должен быть принят закон о выборах.
Вот где зрада зрадная! В феврале 2017-го года посол в честь 25-летия дипломатических отношений между Украиной и Германией дал интервью изданию РБК и перефразировал мысль таким образом: «необязательно, что выборы на Донбассе могут состояться только тогда, когда там не будет российских войск или на каждой городской администрации будет вывешен украинский флаг», приведя в качестве аргумента тот факт, что последние парламентские выборы в ГДР тоже прошли в присутствии российских войск, но это не помешало свергнуть коммунистический режим.
Всё та же Анна Гопко возмутилась настолько, что потребовала отозвать посла. Министр Климкин же в своём Твиттере сравнил такие выборы с «фарсом в оккупированном Крыму и на Донбассе». Посла вызвали на ковёр. Одиозный народный депутат Алексей Гончаренко устроил «перформанс», написав слово по-немецки «нет» на куске Берлинской стены возле посольства (и к слову прикрывшись своей неприкосновенностью, когда сотрудники попытались ему воспрепятствовать, о чём сообщало издание Spiegel). Правда, потом дал «ответку» представитель МИД ФРГ Мартин Шефер, ответивший на вопрос корреспондента Укринформа, что «не видит противоречий в словах посла», и скандал как-то замяли. Но, как должны были заметить наблюдательные читатели, эта «крамола» прописана в Минских соглашениях, гарантом исполнения которых являлся президент Порошенко…
Итак, повторимся.
«Формула Штайнмайера» в общем виде (детали могут уточняться) заключается в следующем: сначала закон о выборах, потом сами выборы; если ОБСЕ говорит «малаца», то особый статус принимает силу постояннодействующего закона. Эта «формула» принимает во внимание тот факт, что ещё в 2014-м был принят закон об особом порядке самоуправления Донбасса, однако он временный и требует ежегодной пролонгации. К слову говоря, последний раз он был продлён до 31 декабря 2019 года, что как бы мотивирует новую власть решить этот вопрос, пока у остальных вовлечённых в переговоры сторон ещё есть какой-то оптимизм относительно желания Зеленского закончить войну.
Капитулировали-капитулировали, да не выкапитулировали
18 сентября, как мы помним, состоялась встреча ТКГ, обернувшаяся фиаско по каким-то причинам, и формула подписана не была. Украинская сторона заявила, что из-за технических моментов. Российская – что украинцы целенаправленно сорвали переговоры, отказавшись от выполнения возложенных обязательств, из-за чего оказалась под вопросом встреча Зеленского с Путиным. Возможно, это как-то связано с личной непримиримостью Леонида Даниловича, чья пресс-секретарь Дарка Олифер ещё в 2016-м году говорила: выборов без контроля над границей не будет.
Конспирология, конечно, обросла и более интересными версиями; например, что во всём виноват зять Кучмы Пинчук, близкий к Демократической партии США, спонсором которой является Сорос, не заинтересованный в возможности мирно разрешить конфликт, обременяющий Россию. Но вне зависимости от того, насколько важную роль сыграл данный фактор, можно дать более простое и логичное объяснение – до последнего момента банально никто не знал, что же представляет собой эта формула. Хотя о ней все говорили. И неясно, отказались ли от неё вовсе или возьмут за основу для дальнейшей работы.
Тем не менее, незнанием, что же такого хотят подписать в ТКГ, воспользовались сторонники «войны до победного конца», и принялись поносить президента Зеленского. Несмотря на то, что он неоднократно скептически высказывался о Минских соглашениях, на условиях которых сошлись Порошенко и Путин, единые в своём «уважении к территориальной целостности Украины» (оставив крымский вопрос за скобками). Недовольные уже обвинили власть в капитуляции и «государственной измене», организовав протест под Офисом Президента. «Общественность», представленная экс-министрами иностранных дел Борисом Тарасюком и Владимиром Огрызко (оба занимали свои должности при президенте Викторе Ющенко и отличались антироссийскими настроениями) с примкнувшими к ним активистами и комбатами, составила открытое письмо президенту. В нём они, представившись «народом Украины», озвучили такие требования:
- мир на основании Минских соглашений приведёт к «ещё более масштабной войне, утрате государственности» (sic!), а потому недопустим;
- Донбасс должен быть освобождён одновременно с Крымом;
- Кремль обязан освободить всех пленных в одностороннем порядке, как и вывести свои войска без каких-либо ответных требований;
- контроль над границей должен быть полностью восстановлен;
- выборы на оккупированных территориях возможны только после их деоккупации, в украинском правовом поле под контролем украинских органов власти;
- нельзя соглашаться на особый статус отдельных территорий, так как это покушение на унитарный статус Украины;
- Россия должна понести международную ответственность за агрессию против Украины (в том числе выплатить репарации).
Отдельно от этого праздника жизни звучало обвинение в готовящейся амнистии боевиков, которая, между прочим, тоже является частью Вселенной Минских соглашений.
Вот вопрос амнистии и разговорил наконец-то Министра иностранных дел Украины Вадима Пристайко. Он заявил, что украинцы не знают, о чём вообще формула, и что в ней нет ни слова об амнистии – только о порядке проведения выборов.
Об этом мы и говорим – ожидающие люстрации журналистов «слуги народа» не удосужились посвятить публику в содержание новых договорённостей, что вообще-то на совести и МИДа, и президента, и Верховной Рады (которая должна будет потом ратифицировать документ). Что ж, по крайней мере хоть так мы можем косвенно понять, чего в формуле нет. А что же там всё-таки есть – загадка. Тем более, по его же словам, итоговый текст всё же отличается от предложения данного, Штайнмайером в 2015-м году…
Правда, 19-го сентября издание «Коммерсант» опубликовало свою версию случившегося, обвинив украинскую делегацию в саботаже, и в придачу показало что-то вроде чернового варианта итоговой резолюции. Это ещё не ответ на все вопросы, но основные моменты выделить можно:
- закон о досрочных местных выборах на Донбассе по украинскому законодательству;
- выборы проходят под наблюдением ОБСЕ;
- после выборов закон (видимо, об особом статусе) становится постоянным.
Да, не сказано напрямую, под чьим контролем окажется граница на время выборов (хотя можно догадаться, что не под украинским, иначе к чему здесь ОБСЕ?), но уже хоть что-то. Пусть и сказано, что текст «отличается», а значит, правки ещё возможны.
«Война до победного конца» никогда не меняется
И всё же, как бы текст не «отличался», формула в первую очередь является уточнением Минских соглашений, к которым, как говорил Министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эро, «нет плана Б». Пристайко это должен знать, а не подыгрывать националистически настроенной оппозиции, ориентированной на экс-президента Петра Порошенко, который счёл предложение Штайнмайера формулой Лаврова (Министра иностранных дел Российской Федерации), намекая, с чьей подачи она составлялась и кто от неё больше всего выиграет. И посоветовал для обеспечения национальной безопасности вступить в НАТО, куда Украина едва ли вступит без мирного решения конфликта на Донбассе (то есть после выполнения всех пунктов Минских соглашений).
Озвученные же оппозицией ястребиные требования отметают не только «формулу», а и Минские соглашения в принципе, на что ни Россия не пойдёт, ни украинская сторона рассчитывать не может, т.к. нет рычагов давления, которые позволят их выполнить. Ядерное оружие? Огромные запасы углеводородов? Орбитальная ионная пушка?
При этом авторы письма ссылаются на «бесчисленное количество случаев в истории, когда потакание условиям Кремля лишь раззадоривало бы агрессора». Но истории известны и случаи, когда объявившие «війну до перемоги» в итоге потерпели бы поражение от собственных же сограждан-оппортунистов после кровопролитных боёв. Допустим, гражданская война в Ирландии (для любознательных – правдоподобно изображена в фильме Кена Лоуча «Ветер, что колышет ячмень») или Гуситские войны (на фоне которых происходит «Сага о Рейневане» А. Сапковского). Война с угрозой масштабного внешнего вторжения, в которой Украине не помогут ни Трамп, ни Макрон, ни Меркель, ни Расмуссен – за такое ли окончательное решение минского вопроса выступают патриоты?
Лекс Свифт, специально для УИАМП.
