Одним из самых популярных слов в средствах массовой информации и в политике современности является слово «глобализация». Это понятие сегодня используется не только для описания процессов и событий международной политики, но и для внутреннего употребления политиками, журналистами, учеными и обычными гражданами. При этом оно вызывает не только споры среди ученых, но и является инструментом постоянной информационной и политической борьбы, источником социальной надежды или страха.
Однако «глобализация» стала еще одним «политическим» понятием, споры вокруг которого часто вызваны не только принципиальными политическими противоречиями, но и непониманием сути и форм самого определения; важными отличиями между различными моделями.
При этом глобализация — это процесс, который влияет на все аспекты функционирования современного общества: экономику, политику, культуру и экологию. А в его центре находятся две мощные модели глобализации: «американская», основанная на принципах «Вашингтонского консенсуса», и «китайская» — «Пекинского консенсуса». Эти модели определяют не только экономическую политику отдельных стран, но и глобальные тренды в международных политических отношениях, мировом экономическом порядке и общем цивилизационном развитии.
Поэтому в этой статье сделана попытка рассмотреть происхождение и определение понятия «глобализация», и на примере сравнительного анализа двух ее ключевых моделей «Северо-Западной» или «Американской» или «Вашингтонской» («Мир, основанный на правилах» для политики, реализуемой в модели «Вашингтонского консенсуса» для экономики) и «Юго-Восточной» или «Китайской» или «Пекинской» («Сообщество единой судьбы человечества» для политики, реализуемой в модели «Пекинского консенсуса» для экономики), лучше понять суть этого процесса.
В целом, в максимально широком понимании, «глобализация» — это растущая всемирная интеграция экономических, культурных, политических, религиозных и социальных систем. Хотя определений этого понятия через призму различных сфер жизнедеятельности человечества и различных моделей субъектно-объектных отношений существует сотни, если не тысячи.
Вместе с тем долгое время в публичном дискурсе понятие «глобализации» (само определение которого появилось еще в 1930-х годах) связывали прежде всего с либеральной глобализацией, модель которой была разработана преимущественно странами Северной Америки, Западной и Центральной Европы. Особенно этот тренд в публичном дискурсе усилился после завершения «Холодной войны» и распада СССР, что существенно снизило идеологическую конкуренцию на международной арене и стало маркером окончательного поражения коммунистической модели глобализации — концепции «мировой пролетарской революции».
«Вашингтонский консенсус» для экономики и политики.
Условной концептуальной платформой либеральной глобализации стало формирование набора политических принципов и правил, известных под названием модели «Международный порядок, основанный на правилах» (англ. Rules-Based Order), а в сфере международной торговли и финансов — так называемого «Вашингтонского консенсуса».
«Вашингтонский консенсус» был разработан в конце 1980-х годов и включал десять основных рекомендаций для развивающихся стран, сталкивающихся с экономическими кризисами. Эти рекомендации включают фискальную дисциплину, перераспределение государственных расходов, налоговую реформу, либерализацию финансов, унификацию обменного курса, торговую либерализацию, приватизацию, дерегулирование и защиту прав собственности.
По данным Всемирного банка, страны, внедрившие принципы «Вашингтонского консенсуса», такие как Чили и Мексика, смогли достичь значительного экономического роста. В Чили, например, реальный ВВП на душу населения вырос с 4500 долларов в 1990 году до 15000 долларов в 2020 году.
С научно-теоретической точки зрения эта модель глобализации является концепцией международных отношений, в которой первоочередное значение имеют формально и публично установленные международные нормы и правопорядок. Она направлена на обеспечение стабильности, предсказуемости и справедливости в глобальном масштабе путем соблюдения международных законов и многостороннего сотрудничества.
Концептуальную структуру этой модели составляют:
1.Международное право и нормы, регулирующие взаимодействия между государствами. К ним относятся договоры, конвенции и обычаи международного права, охватывающие широкий круг вопросов — от международной торговли до прав человека.
2.Многосторонние институты, такие как Организация Объединенных Наций (ООН), Всемирная торговая организация (ВТО), Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, которые способствуют сотрудничеству и разрешению споров.
Номинально эта модель призвана:
- уважать суверенитет и равенство государств, выравнивая их природные различия в ресурсах и возможностях, применяя одни и те же правила ко всем странам, обеспечивая, чтобы все страны имели голос в глобальном управлении;
- создавать между государствами и народами стабильную и предсказуемую среду, что снижает вероятность конфликтов и способствует стабильности в международных отношениях;
- способствовать разрешению конфликтов через многосторонние институты и международное право, создающие механизмы для мирного урегулирования споров, что, в свою очередь, снижает необходимость в односторонних действиях и военных вмешательствах;
- обеспечивать экономическую интеграцию стран и рынков, стандартизируя правила, снижая барьеры и повышая прозрачность, что ведет к экономическому росту и развитию стран.
Эта модель глобализации была доминирующей в мире на протяжении последних 30 лет, хотя и постоянно подвергалась внутренним изменениям.
Под её влиянием, в первые десятилетия, выросли геополитическая стабильность и приверженность международным правилам и нормам, что несколько уменьшило геополитическую напряженность и способствовало более стабильной и кооперативной международной среде; интенсифицировалось международное экономическое развитие (рост глобального ВВП на 347%) и началось выравнивание социально-экономического развития стран (на 37% снизился разрыв между доходами стран с 1990 по 2019 годы); улучшилась ситуация с соблюдением прав человека, благодаря значительному акценту на международных нормах; появились системы глобального управления.
Однако, несмотря на значительные достижения и концептуальную развитость, «Международный порядок, основанный на правилах» (англ. Rules-Based Order) на практике столкнулся с рядом внутренних противоречий и дисбалансов, неоднозначными результатами и даже злоупотреблениями в процессе имплементации, особенно в развивающихся странах. Среди них можно выделить:
-
Экспансия и формирование глобалистических моделей экономического и политического сотрудничества;
-
Разрушение традиционных обществ и унификация политических, социальных и экономических систем по образцам стран Северной Америки или Западной и Центральной Европы. Отстранение национальных элит и «пережевывание» традиционных/консервативных обществ с целью превращения их в части глобального рынка;
-
Стихийный характер осуществления и направленность на реализацию краткосрочных интересов индустриально развитых стран, общий выигрыш которых от высокого уровня открытости национальных экономик пока что превышает их потери. Подталкивая менее развитые страны к ликвидации торговых барьеров и сохраняя свои собственные на основе политики двойных стандартов, консервируя экономическую отсталость стран третьего мира и укрепляя их технологическую зависимость, развитые страны обеспечивают себе непропорционально большие выгоды от глобализации, углубляя разделение мира на развитый центр и отсталую и зависимую периферию.
-
Углубление неравномерности развития и усиление диспропорций мировой экономики, расширение экспансии транснационального капитала, наращивание монополистических позиций развитых стран на глобальных рынках товаров, услуг, капиталов.
-
Игнорирование социально-экономической, культурной, исторической специфики развития национальных экономик, их системная вестернизация, форсированная гомогенизация на жесткой монетаристской основе механизмов их хозяйственного регулирования, навязывание менее развитым странам модели унифицированного догоняющего развития, ориентированного на использование средств, опыта и технологий, поступающих из-за границы.
-
Ограничение национального суверенитета и усиление диктата влиятельных международных финансовых институтов, ослабление роли государства в сфере регулирования национальных экономик, социального защиты населения, деградация природной среды в угоду рыночной наживе, обострение глобальных проблем.
-
Приоритет идеологии рыночного радикализма, который порождает угрозу духовного обнищания человечества, утраты национальной идентичности, стандартизации и унификации национальных культур, традиций, обычаев, распространения массовой культуры, потребительского отношения к природе, национальной и религиозной нетерпимости и т. д.
В определенный момент модель «Международный порядок, основанный на правилах» (англ. Rules-Based Order) или «либеральной глобализации», потеряв своего главного идеологического конкурента в виде теории коммунистической глобализации, в своих главных чертах, а особенно в вопросах политической и культурной унификации с ориентацией на образцы стран Северной Америки и Западной и Центральной Европы, начала выходить за рамки собственного классического определения и приближаться к понятию «мондиализация», которым чаще всего описывают именно задачи и цели глобального политического объединения[4][5].
Кроме того, многочисленные вооруженные и политические конфликты между странами «либерального мира» и другими, феномен так называемых «цветных революций» могут свидетельствовать о том, что либеральная (или западная) глобализация с течением истории утратила свою гибкость и адаптивность к изменяющейся мировой геополитической и геоэкономической конъюнктуре, что является критическим признаком необходимой эволюции. Ведь она начала устанавливать модель доминирования жестких правил победителя (лидера) или, чаще, группы победителей в своих зонах влияния. При этом эта власть была преимущественно анонимной или замаскированной.
Именно эта утрата способности эволюционировать и стремление сохранить и защищать любой ценой устоявшийся выгодный миропорядок стали причинами и основой для формирования альтернативных концепций глобализации, международного политического и экономического сотрудничества.
«Пекинский консенсус» для экономики и политики
Наиболее известной альтернативной концепцией стала идея «Сообщества единой судьбы человечества», которая, вместо фактической унификации и даже подчинения (в отдельных случаях), предлагает модель связности и сохранения уникальных особенностей и идентичностей народов и стран в политике, экономике, социальных системах. Другая специфика этой модели заключается в том, что она является официальной государственной концепцией Китайской Народной Республики, что одновременно придает ей силу и вызывает скептицизм и острую критику со стороны оппонентов. Фактически, концепция сообщества единой судьбы человечества является продуктом китайской модернизации, основанной на принципах китайской культуры.
Эта модель также известна в форматах: инициативы «Пояса и пути» (представлена в 2013 г.), «Инициативы по глобальному развитию» (представлена в 2021 г.) и «Инициативы по глобальной безопасности» (представлена в 2022 г.) и др. Однако доктрина «Сообщества единой судьбы человечества» служит их общей концептуальной рамкой.
«Пекинский консенсус» в экономике, предложенный в начале 2000-х годов, является альтернативным набором принципов, подчеркивающих важность государственного регулирования, инноваций, постепенных реформ и социального благополучия. Эта модель была успешно реализована в Китае, где с 1978 по 2020 годы ВВП на душу населения вырос с 155 долларов до 10 500 долларов.
Основные принципы этой модели были провозглашены председателем КНР Си Цзиньпином в ноябре 2012 года на XVIII Всекитайском съезде КПК и в 2015 году во время выступления на 70-й Генеральной ассамблее ООН. Однако именно в своем выступлении в ООН Си Цзиньпин заявил: «Мы должны подтвердить свою приверженность целям и принципам Устава ООН, создать международные отношения нового типа, ядром которых является сотрудничество и взаимная выгода, построить сообщество единой судьбы человечества». Также тогда Си Цзиньпин подчеркнул пять основных направлений совместной международной деятельности: политика, безопасность, экономика, культура и экология, направленных на совершенствование мирового порядка.
В Белой книге «Глобальное сообщество единого будущего: предложения и действия Китая», выпущенной правительством КНР в сентябре 2023 года, детализируются глобальные вызовы, требующие глобального ответа, который должен быть сформирован в рамках этой модели глобализации.
К этим вызовам авторы книги относят:
Рост дефицита мира: «Хотя человеческое общество в основном поддерживает мир после окончания Второй мировой войны, угрозы мировому миру продолжают накапливаться. Война вернулась на евразийский континент, напряженность растет, и возникает ряд горячих точек. Тень гонки вооружений остается, а угроза ядерной войны – дамоклов меч, нависающий над человечеством – сохраняется. Наш мир рискует погрузиться в противостояние и даже войну».
Рост дефицита развития: «Глобальное экономическое восстановление происходит вяло, а односторонность и протекционизм процветают. Некоторые страны обращаются к подходу «маленький двор, высокий забор», чтобы оградиться; они настаивают на разъединении, разрыве и «уменьшении рисков» цепочек поставок. Всё это привело к препятствиям глобализации».
Явный дефицит безопасности: «Из-за более интенсивной глобальной стратегической конкуренции и отсутствия взаимного доверия между крупными странами снова появился менталитет времен холодной войны, и вновь появились призывы к идеологической конфронтации. Гегемонистские, обидные и агрессивные действия некоторых стран против других в форме мошенничества, грабежа, угнетения и игр с нулевой суммой наносят большой ущерб. Нетрадиционные вызовы безопасности возрастают, включая терроризм, кибератаки, транснациональную преступность и биологические угрозы».
Более серьезный дефицит управления: «Мир сталкивается с многочисленными кризисами управления. Энергетический кризис, продовольственный кризис, долговой кризис усугубляются».
Для преодоления этих вызовов КНР предлагает реализовать три взаимосвязанные инициативы – глобального развития, глобальной безопасности и глобальной цивилизации. Далее каждая из инициатив конкретизируется в предложениях: первые две – в шести, а третья – в четырех. Отдельно постулируются возможности, которые может предоставить для решения мировых проблем инициатива « Один пояс, один путь ».
«Белая книга» призывает начать создание «глобального сообщества единого будущего», несмотря на «суровую реальность». Фактически, на смену ортодоксальной неолиберальной модели предлагается новая модель глобализации. Осознание сложной структуры современного мира и долгосрочных стратегических интересов человечества, связанных с возрождением ведущей роли социокультурного фактора мирового хозяйственного развития, спровоцировало разработку концепции «синергетической», «моральной», «социально-рыночной», «управляемой» глобализации, «глобализации с человеческим лицом», при которой приоритетными становятся интересы основной массы населения планеты: как нынешних, так и будущих поколений. Характерными признаками новой модели глобализации являются:
-
Восстановление равновесия между рыночными и нерыночными (например, государственными) регуляторами в мировом масштабе.
-
Отказ от универсализма и унификации.
-
Гуманизация и ориентация на человеческие ценности, соблюдение гражданских прав и свобод, при признании политической и культурной самобытности всех народов мира.
-
Развитие диалога и партнерства цивилизаций, провозглашение взаимодействия и сотрудничества универсальными формами человеческих отношений, преимущество экономики над политикой.
-
Обеспечение баланса интересов и равенства возможностей для всех стран, признание специфических потребностей развития.
-
Демократизация деятельности международных организаций, формирование эффективного механизма координации действий национальных государств.
-
Устранение практики двойных стандартов в отношениях между странами, ликвидация искусственных барьеров для распространения знаний и информации, расширение доступа к новым идеям, научно-техническим достижениям с целью повышения благосостояния и качества жизни населения всех стран.
-
Обеспечение большей информированности общества о проблемах глобализации, привлечение независимых общественных и научных организаций к разработке и принятию хозяйственных решений на всех уровнях власти.
-
Экологическая и социальная направленность экономического развития, гармоничное воспроизведение человека, социальных отношений, здоровой окружающей среды.
-
Формирование многополярного мира, сотрудничество национальных государств и международных организаций в решении глобальных проблем.
Стоит отметить, что китайской глобализации предшествовали экономические успехи. Экономическая трансформация Китая, начатая реформами Дэн Сяопина в конце 1970-х годов, заложила основу для его интеграции в мировую экономику. Рыночно-ориентированная политика, либерализация торговли и инвестиций, а также создание специальных экономических зон (СЭЗ) способствовали экономическому росту Китая и упростили его участие в мировых рынках. Экспортно-ориентированная стратегия роста Китая способствовала его интеграции в глобальные цепочки поставок, превратив его в "мировую фабрику" промышленных товаров. Дешевая рабочая сила, большой внутренний рынок и государственная поддержка экспортно-ориентированных отраслей способствовали повышению конкурентоспособности Китая в международной торговле. Инициатива "Один пояс, один путь", начатая в 2013 году, является флагманской внешнеполитической инициативой, направленной на содействие развитию связности, инфраструктуры и экономического сотрудничества в Азии, Африке, Европе и за их пределами. Инвестируя в транспортные сети, энергетические проекты и торговые коридоры, Китай стремится усилить свое геополитическое влияние и укрепить экономические связи с странами-партнерами, а также способствовать многополярной модели мирового порядка и развивать различные центры силы в противовес США.
В основе этого подхода лежит принцип государственно-управляемого развития. Китайское правительство сыграло решающую роль в управлении экономикой, инвестируя в стратегические сектора и обеспечивая, чтобы экономический рост соответствовал национальным целям развития. Эта модель также ценит постепенные, экспериментальные реформы в отличие от резких изменений, позволяя Китаю адаптироваться и совершенствовать политику в соответствии с эволюционными вызовами и возможностями.
Особенности заключаются в том, что китайская модель глобализации стремится оптимизировать плюсы и минимизировать минусы политики реформ и открытости. Благодаря этой особенности Китай, включаясь в глобализацию, тщательно охраняет свою суверенность. Важной частью этой глобализации также является противопоставление себя «ортодоксальной капиталистической» неолиберальной модели США и обращение КНР к идее многополярности, которая неразрывно связана с их идеей глобализации.
Особенности китайской глобализации широко обсуждаются в разных странах. В этом контексте стоит обратить внимание на книгу Дж. Рамо «Пекинский консенсус», в противовес понятию «Вашингтонский консенсус», появившемуся в начале 90-х годов ХХ века.
Конкурентность «Вашингтонской» и «Пекинской» моделей глобализации во многом базируется не только на современных геополитических реалиях, но и на классических моделях геополитической мысли. Так, британский исследователь, ученый и успешный политический практик, непосредственно причастный к созданию «национальной Европы» после Первой мировой войны Хэлфорд Джон Макиндер делил мир на две основные силы: Морскую силу (где доминируют морские державы), в данном случае это США, и Сухопутную силу (с центром на огромном Евразийском континенте), в данном случае это КНР. Макиндер определил Хартленд - огромные пространства Евразии - как ключевой регион. Если бы одно государство могло контролировать Хартленд, оно получило бы беспрецедентное геополитическое преимущество. Амбициозная китайская инициатива «Один пояс, один путь» [4] как раз согласуется с теорией Макиндера. Инициатива имеет целью соединить Китай с Европой сухопутными и морскими путями, расширив его доступ к Хартленду. Инвестируя в инфраструктурные проекты в Азии, Африке и Европе, Китай стремится обеспечить себе торговые пути, ресурсы и влияние.
Невозможно не упомянуть и о теории Бжезинского, представленной в работе «Великая шахматная доска». Збигнев Бжезинский разработал концепцию Великой шахматной доски, чтобы прояснить геополитическую динамику Евразии в эпоху после окончания холодной войны. Бжезинский утверждает, что Евразия является шахматной доской, на которой разворачивается борьба за глобальное первенство. Он подчеркивает важность предотвращения появления доминирующей силы в Евразии, которая могла бы бросить вызов гегемонии США. С точки зрения Бжезинского, противостояние между США и Китаем можно рассматривать как стратегическое маневрирование за контроль и влияние на Евразию. Соединенные Штаты, воспринимая подъем Китая как потенциальную угрозу своему глобальному господству, стремятся сохранить свою позицию доминирующего игрока на большой шахматной доске. Это привело к разработке таких политик, как Индо-Тихоокеанская стратегия и Четырехсторонний диалог по вопросам безопасности (Quad), направленных на сдерживание китайского экспансионизма и сохранение стратегических интересов США в регионе.
Сравнивая эти две модели в сфере экономики, можно отметить, что в «Вашингтонском консенсусе» сформулировано 10 неолиберальных правил преобразования экономики стран Латинской Америки. К ним относятся: 1) снятие тарифных барьеров; 2) нерегулируемая государством экономика и другие. В «Пекинском консенсусе» правила противоположны: 1) стремление к инновациям в экономической, политической, социальной сфере, но с учетом китайской специфики; 2) социальная сфера должна развиваться параллельно с экономикой; 3) необходима асимметричность в развитии.
Государственное вмешательство против рыночного взгляда на экономику. Пекинский консенсус выступает за более заметную роль государства в управлении экономическим развитием, тогда как «Вашингтонский консенсус» отдает предпочтение рыночным силам и минимальному вмешательству государства.
Также китайский подход акцентирует внимание на социальной стабильности и постепенных реформах, тогда как американская модель ставит на первое место эффективность и быструю либерализацию.
Инвестиции в инфраструктуру против финансовизации. Фокус Китая на инвестициях в инфраструктуру контрастирует с акцентом США на финансовизацию и мобильность капитала.
Глобальное влияние. Китайская инициатива «Один пояс, один путь» и инфраструктурные проекты отражают его стремление расширить глобальное влияние через экономическое сотрудничество и взаимосвязь, тогда как США продвигают свои ценности и интересы через такие инициативы, как продвижение демократии и заключение соглашений о свободной торговле.
Особенности экономических моделей
«Пекинский» и «Вашингтонский консенсус» представляют собой конкурентные (но не антагонистические) модели глобализации, отражающие различные экономические стратегии и приоритеты Китая и США. Хотя оба подхода направлены на содействие экономическому росту и развитию, они существенно различаются с точки зрения акцента на государственном вмешательстве, рыночных силах, социальной стабильности и глобальном влиянии, вопросах суверенитета и самобытности. Понимание этих различий имеет решающее значение для анализа динамики современной глобализации и эволюции роли Китая и США в мировой экономике.
Вашингтонский консенсус возник в контексте долгового кризиса в Латинской Америке и экономических проблем развивающихся стран. Основная идея заключалась в интеграции этих стран в мировую экономику через либерализацию и рыночные реформы.
Пекинский консенсус, напротив, возник в условиях быстрого экономического роста Китая и его желания предложить миру альтернативную модель развития. Эта модель основана на опыте экономических реформ в Китае, начавшихся в 1978 году под руководством Дэн Сяопина и включавших постепенное введение рыночных механизмов в плановую экономику.
В настоящее время мир сталкивается с нарастающей экономической и политической конкуренцией между США и Китаем. Обе страны стремятся расширить свое влияние через различные экономические и политические инициативы.
Вашингтонский консенсус отражает американский подход к экономическим реформам, основанный на успехах либеральной экономики. Эти реформы, внедренные в Латинской Америке, имели смешанные результаты: некоторые страны достигли устойчивого роста, в то время как другие столкнулись с экономическими трудностями и социальными проблемами.
Пекинский консенсус, напротив, был разработан как ответ на критику неолиберальной модели и предлагает альтернативу для развивающихся стран, стремящихся к устойчивому развитию. Китай использовал этот подход для укрепления своего влияния в Африке и Азии через инициативу "Один пояс, один путь" и инвестиции в инфраструктурные проекты.
США и Китай являются главными политическими акторами в процессе глобализации. США продвигают свою модель через международные организации, такие как Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, предлагая кредиты и помощь странам, согласным на проведение рыночных реформ. Китай, в свою очередь, использует платформы, такие как БРИКС, и инициативу "Один пояс, один путь" для продвижения своей модели развития и укрепления экономических связей с развивающимися странами.
Вашингтонский консенсус привел к значительным реформам в Латинской Америке, однако их результаты были неоднозначными. Например, в Чили экономические реформы привели к устойчивому экономическому росту и снижению уровня бедности. С другой стороны, в Аргентине реформы, основанные на Вашингтонском консенсусе, привели к экономическому кризису в начале 2000-х годов, сопровождавшемуся массовыми протестами и политической нестабильностью.
Пекинский консенсус был успешно применен в Китае и в ряде африканских стран. Например, Эфиопия смогла привлечь значительные инвестиции из Китая, что способствовало развитию инфраструктуры и экономическому росту. В период с 2000 по 2018 год ВВП Эфиопии вырос в среднем на 9,5% в год, что является одним из самых высоких показателей в мире.
Вашингтонский консенсус способствовал значительному росту экспорта и притоку иностранных инвестиций в страны, которые приняли его принципы. Например, экспорт товаров и услуг в Латинской Америке увеличился с 16,5% от ВВП в 1990 году до 23,4% от ВВП в 2010 году.
В то же время, Пекинский консенсус способствовал значительному росту ВВП и снижению уровня бедности в Китае. С 1981 по 2015 год количество людей, живущих за чертой бедности, в Китае снизилось с 88% до 1% населения. Это достижение стало возможным благодаря активной роли государства в экономическом развитии и стратегическим инвестициям в инфраструктуру и социальные программы.
Страны Юго-Восточной Азии, такие как Южная Корея и Сингапур, использовали смешанные модели экономического развития, включающие элементы как Вашингтонского, так и Пекинского консенсусов. Эти страны достигли значительных успехов, сочетая рыночные реформы с активной ролью государства в стратегических отраслях экономики. Южная Корея, например, увеличила ВВП на душу населения с 2300 долларов в 1980 году до 31000 долларов в 2020 году.
Вашингтонский консенсус способствовал развитию рыночной экономики, но его критики указывают на недостаточное внимание к социальным аспектам. В некоторых странах либерализация и приватизация привели к увеличению социальной неравенства и экономической нестабильности. Например, в Мексике уровень бедности снизился с 53% в 1992 году до 41% в 2018 году, но социальное неравенство осталось высоким.
Пекинский консенсус, напротив, акцентирует внимание на социальном благополучии и устойчивом развитии. В Китае последние десятилетия наблюдается значительное улучшение качества жизни населения. Средняя продолжительность жизни увеличилась с 67 лет в 1980 году до 77 лет в 2020 году, а уровень грамотности среди взрослых достиг?.
Вашингтонский консенсус сыграл основополагающую роль в формировании экономических политик в развивающихся странах на протяжении последних нескольких десятилетий. Хотя он способствовал значительным экономическим реформам и интеграции стран в глобальную экономику, его наследие является сложным и многогранным. Консенсус инициировал важный глобальный диалог по вопросам экономического развития, подчеркнув необходимость политик, которые не только ориентированы на рост, но и инклюзивны и устойчивы. Вместе с тем, с развитием глобального экономического ландшафта также должен эволюционировать подход к экономической политике, чего не хватает в этой модели.
Выводы
Человечество фактически всю свою историю идет по пути глобализации, стремясь получить выгоду от глобального сотрудничества с другими социальными и экономическими системами в политической, социальной и экономической сферах. Хотя иногда этот путь прерывался глобальными катастрофами, мировыми войнами, эпидемиями и периодами самоизоляции, глобализация остается необходимой для решения глобальных проблем безопасности, экологии и неравенства — мир нужно глобализировать, и это неизбежно.
В то же время, в зависимости от выбранной модели глобализации, будет строиться и глобальная политическая и социально-экономическая система. Глобальный политический или экономический строй будет отражением тех норм и правил, которые сегодня формируются в рамках различных моделей глобализации, прежде всего, «американской» и «китайской». Если мы выберем модели унификации и универсализации, возможно, мир станет более единым и монолитным, быстрее реагирующим на глобальные кризисы, но в то же время он может стать более хрупким и менее свободным. В таком мире могут возникнуть риски для человека, стремящегося к свободе. В то же время, если мы выберем модели глобализации, которые позволят в полной мере раскрыть цивилизационный, социальный, экономический и духовный потенциал разных народов и цивилизаций, подключить все ресурсы, которыми богата планета, этот прогресс может быть медленным, но более устойчивым, продуктивным и менее конфликтным.
«Пекинская модель» представляет собой смену парадигмы в стратегиях экономического развития, резко контрастируя с неолиберальным «Вашингтонским подходом» и выступая как критика и альтернатива, отвергая его универсальный подход к экономическому развитию. Она подчеркивает уникальный путь КНР, сосредоточив внимание на государственном управлении ростом, постепенных реформах и инновациях. Эта модель привлекла внимание благодаря своей роли в преобразовании Китая в глобальную экономическую державу, предлагая альтернативный каркас для развивающихся стран. Понятие «Пекинской модели» обобщает отличительные стратегии и политики, которые способствовали быстрому экономическому росту Китая и его становлению как глобальной державы. В отличие от «Вашингтонской модели», которая поддерживает широкую экономическую либерализацию и приватизацию, «Пекинский подход» характеризуется прагматичным, гибким подходом к экономическому развитию, акцентируя внимание на роли государства в управлении ростом и отдавая приоритет социальной стабильности наряду с экономическим расширением.
В то же время, у «Вашингтонской модели» есть значительный опыт реализации, детальная проработка на всех уровнях и в различных регионах, успешные результаты в разных уголках мира, а также пример США — самой мощной державы современности с точки зрения военно-политического и социально-экономического развития.
Критики Вашингтонской модели утверждают, что она часто приводила к экономической нестабильности и увеличению неравенства в ряде развивающихся стран. Напротив, Пекинская модель предлагает более индивидуализированный, странспецифичный подход к развитию, который лежит в основе выдающегося экономического успеха Китая и значительного снижения бедности за последние четыре десятилетия.
Экономическая модель Китая привлекла внимание по всему миру, особенно среди развивающихся стран, которые ищут альтернативу западным экономическим политикам. «Пекинская модель» подчеркивает, что эффективные стратегии развития должны быть адаптированы к уникальным условиям каждой страны, используя государственный потенциал и стратегическое планирование для содействия росту и инновациям. Этот подход вдохновил несколько стран на изучение подобных путей развития, отражая способность Китая сочетать экономическую либерализацию с сильным государственным управлением.
Несмотря на свои достижения, «Пекинская модель» не лишена слабых мест. Существуют серьезные опасения по поводу экологической устойчивости быстрой индустриализации Китая, социальных затрат экономической трансформации и вызовов поддержания высоких темпов роста. Кроме того, обсуждается возможность переноса модели Китая в другие контексты, учитывая уникальные политические, социальные и экономические условия, которые сформировали траекторию развития Китая. Критики также подчеркивают потенциальные проблемы с моделями развития, основанными на государственном вмешательстве, включая риски коррупции, неэффективности и подавления инноваций частного сектора.
«Пекинская модель» представила новую рамку для понимания социального и экономического развития, ставя под сомнение доминирование неолиберальной «Вашингтонской модели». Китайский подход подчеркивает важность участия государства в управлении экономическим ростом, преимущества постепенных и адаптивных реформ и необходимость разработки стратегий развития, адаптированных к конкретным условиям каждой страны. Хотя модель Китая способствовала выдающемуся экономическому успеху и вывела миллионы людей из бедности, она также поднимает вопросы о устойчивости, неравенстве и возможности других наций принять подобные подходы. Поскольку мировое сообщество продолжает искать эффективные парадигмы развития, дебаты между сторонниками этих двух моделей подчеркивают сложность экономического роста и разнообразие путей, которыми нации могут двигаться к процветанию.
И «Вашингтонская», и «Пекинская» модели фактически являются результатом различных подходов к модернизации этих стран и их последователей, каждый из которых создал успешный пример для подражания. Хотя до сих пор не удалось полностью воспроизвести успех национальных США и КНР в других странах и народах.
Обе модели начинались как экономические концепции, но со временем приобрели значительную политическую (ООН, G7, G20, ЕС, МВФ, МБ, ШОС, БРИКС и др.) или даже военную (НАТО, другие военные блоки) инфраструктуру, что превратило их в полноценные модели глобализации человечества, содержащие геополитические стимулы и наказания.
Тем не менее, общая проблема обеих моделей заключается в том, что их задачей является создание комфортной международной среды для стран-инициаторов — они являются инструментами внешней политики, а не распространения успешных внутренних моделей США и КНР (с их целями, архитектурой и стандартами) на международное окружение, что, в той или иной степени, может сохранять всестороннее неравенство между регионами, странами и обществами еще долгое время. Перед гуманистической глобализацией, время которой рано или поздно наступит, вероятно, будут стоять более широкие задачи по обеспечению устойчивых высоких стандартов жизни в мире при сохранении свободы и многогранности политических и социальных проявлений человечества.
Руслан Бортник,
Директор Украинского Института Политики,
Киев, 2024