В конференц-зале Национальной Академии Наук Украины Украинский Институт Политики в оффлайн формате провёл второй стратегический круглый стол на тему « Украинский проект реконструкции евразийского макрорегиона. Постимперское пространство Центральной Европы, Восточной Европы и Северной Евразии». В мероприятии приняли участие известные украинские политологи, учёные, историки, философы, экономические обозреватели. Уже планируются УИП новые круглые столы в будущем, а также выпуск издания посвящённого этой проблематике.
Со вступительной речи, определяющей географические просторы постимперского пространства и предлагающей модели организации его безопасности, открыл круглый стол Руслан Бортник( политолог, директор Украинского Института Политики):
– Мы живём во время значительных геополитических трансформаций, когда будущее постимперского пространства Центральной Европы, Восточной Европы и Северной Евразии определяет стабильность не только этого региона и Украины как его части, но и глобальную безопасность. Украина обязана ради выживания стать одним из участников формирования новой архитектуры этого пространства на базе характерных для Украины ценностей конкуренции, ценностей определённой этичности, принципах неписанных правил и поиска модели «win-win», при которой все побеждают;
– Понятие постимперского пространства, из слов моего коллеги Михаила Минакова, по мнению европейского обывателя включает в себя не только пространство бывшей Российской империи, а и пространство бывшей Австро-Венгерской империи: от Вены до Владивостока. При этом европейская наука не включает в это определение территорию бывшей Немецкой или Османской империи. Я хотел бы предложить несколько моделей безопасности для данного региона, которые в тоже время не могут быть применены для одновременно всех стран в нём. Всего я предлагаю семь моделей коллективной безопасности для постимперского пространства:
1) Создание новой коллективной единой структуры управления, нового военного блока, который объединял бы все страны этого пространства, и каким мог бы быть НАТО в 2000х, когда в него вступить стремилась РФ. Что на сегодня крайне непросто в свете российско-украинской войны;
2) Многосторонний нейтралитет с объявлением его не только Украиной, а и Россией и другими крупными игроками региона с применением швейцарской и австрийской моделей с гарантиями безопасности для большей части региона. Переход к прямому сотрудничеству между государствами( face to face). Риски: отсутствие достаточных механизмов защиты в случае кризиса, слабое доверие, низкие гарантии безопасности;
3) Новый региональный альянс безопасности – создание определённого альянса стран Центральной и Восточной Европы для коллективной обороны, который был бы расположен между НАТО и ОДКБ. Раздел региона на несколько конкурирующих между собой военных блоков, конкурентный баланс между которыми обеспечивал бы региональную безопасность. Не очень стабильная модель, но дающая большую внешнюю автономность ряду стран, в том числе Украине, которая бы в таком региональном альянсе смогла бы отыгрывать более доминирующую роль чем например в НАТО. Минусы: ограниченные ресурсы, сложность налаживания системы командования, сохранение всех конфликтов что существуют в регионе с угрозой их трансформации в войну;
4) Экономическая интеграция ради безопасности. Зачастую конфликты есть там, где мало экономического интереса. Деньги – лучший способ тушить многие конфликты и пожары. Общий Европейский и Евразийский глобальный рынок может в значительной мере снизить потенциал конфликтов и снизить мотивы сторон их начинать. Плюсы: повышение стойкости перед угрозами, выше сбалансированность, удовлетворение интересов элит, снижение кризисного мышления. Минусы: низкий уровень формальных гарантий безопасности, сохранение экономического неравенства между странами( поскольку кто-то есть носителями технологий, а кто-то носителями ресурсов);
5) Общее информационное пространство, кибербезопасность. Вместо общего экономического пространства оно могло бы интегрировать просторы от Вены до Владивостока в один информационный контекст с обеспечением им более высокого уровня солидарности и уровня доверия между собой в обществах и странах данного региона. Уменьшение уровня угрозы противостояний, войн и конфликтов;
6) Разоружение региона и сокращение обычных вооружённых сил. Демилитаризация всего региона, включая РФ, а не только Украины. Ядерные силы как силы стратегического сдерживания страны могут сохранить, но вот обычные вооружения должны быть радикально сокращены у Украины, России и у других участников этого пространства. Хорошая модель, при которой началась перестройка в СССР – знаменитый договор о ликвидации ракет средней и малой дальности( РСМД). Она не продемонстрировала достаточной стойкости, но потенциально в будущем при недоверии между сторонами и желании избежать новых войн, то она может быть рабочей;
7) Обеспечение ядерного паритета между Украиной и Россией. Создание нового центра влияния в Украине, который будет балансировать амбиции России( ядерные, военные). Как в своё время балансировались амбиции Франции и Британии. Возврат Украине ядерного статуса, что сделает её недоступной для агрессии со стороны РФ и минимизирует мотивацию и целесообразность новых войн/конфликтов в будущем. Пусть и сама по себе геополитическая конкуренция сохранится.
– У нас есть уникальный шанс выступить инициатором реконструкции постимперского пространства, но если мы им не воспользуемся, то Украина так и останется либо фронтиром, либо разделённой страной, либо вообще потеряет ключевые черты государственности, такие как суверенность и реальная независимость.
О причинах и последствиях войны, а также с оценкой моделей безопасности для региона высказалась Светлана Кушнир( политический эксперт и экономический обозреватель) :
– Для постимперского пространства время определяться с мироустройством. Либеральная модель мироустройства и демократия, которая зиждилась на либеральной организации – терпит крах. Когда мы говорим о постимперском пространстве, то мы, Украина, как молодая страна, должны помнить что все остальные страны никогда свою историю не забывали и не переписывали, и все друг другу все свои боли помнят. Потому найти определённый баланс в объединении стран постимперского пространства будет чрезвычайно сложно;
– Перечисленные Русланом модели исключают понятие «воинственные народы». На территории европейского континента были такие народы как гунны, германцы, османы и другие которые всегда воевали. Сейчас же, заезжая на территорию ЕС, то ни французы, ни итальянцы, ни испанцы, ни австрийцы, ни немцы не готовы воевать. Потому все модели что будут базироваться на создании неких военных сил можно балансировать только воинственными народами. Россияне же продолжают оставаться воинственным народом, и так у них сложилось что всё время они должны иметь внешнего врага, а иначе внутренний враг их страну разорвёт. Моё предложение: учитывая наличие воинственного характера в Европе только у народов Украины и России, статус стратегического противника для России в лице США, ослабление либеральной модели у Европы, неготовность РФ во главе кого либо смиряться с ядерным статусом Украины, взирая на фактор Китая с его « не надо воевать, давайте торговать» – то для организации постимперского пространства из всех моделей подходит только модель экономической выгоды;
– Президент Зеленский говорил что мы должны дождаться пока Путин сдохнет, но ведь вопрос не в том когда и как он сдохнет, а в том кто придёт на замену. Учитывая кадровые назначения Путина и его окружение, то это не вселяет никакого оптимизма для Украины;
– Ещё одной причиной войны есть то, что выросли и набрали силы государства, которые не соглашаются с гегемонией США.
С анализом актуального состояния стран постсоветского пространства выступил Сергей Толстов( кандидат исторических наук, доцент, специалист по вопросам международных отношений и внешней политики):
– Сейчас постсоветское пространство за 2.5 года полномасштабной российско-украинской войны приспособилось к ней и не реагирует на неё как на что-то чрезвычайное и новое. Говоря за состояние постсоветского пространства – пространства бывшего Советского Союза, то начну с Прибалтики. Страны Балтии начали очень громко с призывов помогать Украине, а сейчас они говорят «мы свои войска отправлять в Украину не будем» и будем вести против России «игру» тише чем, например, Польша. Максимум который они сделали – закрыли грунтовые и автомобильные дороги с РФ;
– Далее Беларусь. Лукашенко таки меня разочаровал, потому что я не рассчитывал что он откроет границы для российских войск. И в отношении Минска ситуация в целом определилась, и даже в случае выбора от Лукашенко себе замены, то стабильный прежний курс страны сохранится. Также посмотрев на происходящее в Украине, то думаю большинство населения в Беларуси поняло выгоду Лукашенко и будет поддерживать шаткую стабильность ради сохранения Беларусью формального суверенитета и чтобы курс Лукашенко на не расширение прямого российского присутствия сохранялся;
– Насчёт Молдовы, то у государства при Санду нет никакого желания менять статус Приднестровья ни с соображений безопасности, ни с соображений внутренне-политических. Если изменится расстановка сил в парламенте в пользу социалистов, то эта ситуация не изменится тем более. Молдова будет аккуратно играть с Румынией и с ЕС для получения финансовых дивидендов, соблюдая на долгий период свой нейтральный статус;
– Касаемо Грузии осуществляется попытка недопущения очередной « цветной революции» с насильственным привкусом и недопущение втягивания Грузии в войну с Россией, в которой в своём нынешнем состоянии грузины смогут продержаться меньше недели. По поводу Кавказа, то нынешнее грузинское правительство удержится и новой военной операции РФ против Грузии не будет, а Азербайджан, являясь самой мощной державой на Кавказе, есть стабилизирующим фактором в регионе. Азербайджан играет очень умело, и если будет восстановление транзита газа через Украину, то это будет азербайджанский газ, идущий в Словакию, Венгрию и Австрию;
– Помимо этого на постсоветском пространстве остаётся только Центральная Азия. В ней, помимо эксцессов в Таджикистане с Гражданской Войной и иностранным присутствием, помимо исламистской угрозы в Узбекистане и бардака в Кыргызстане, межгосударственных конфликтов между этими странами не было. Токаев понимает что если РФ не проигрывает в Украине, то дразнить Путина для собственного кармана и репутации дорого. Центрально-азиатские страны решили самые острые вопросы поставок энергоресурсов, распределения воды, территориальных компромиссов. Все они вступили в ШОС – организации претендующей на роль континентальной Азии. Средняя Азия наиболее стабильная часть постсоветского пространства, и её может взорвать только стремительный рост населения, торговые препятствия и конкуренция со стороны наиболее продуктивных сфер новой экономики. Помимо экспорта рабочей силы у стран Центральной Азии в силу их специфики больше нет способов удерживать свою экономическую стабильность;
– В модель коллективной безопасности в рамках постсоветского пространства или пространства Северной Евразии я не верю, потому что философия внешней политики и самочувствие Китая не предусматривают взятие на себя им обязательств по коллективной блоковой безопасности. Касаемо модели ядерного статуса Украины, то пока США будут поддерживать режим ядерного нераспространения, то восстановление Украиной ЯО продолжит оставаться невозможным;
– Российско-украинская война это не только столкновение двух государств и локализованный конфликт, а и побочное столкновение альтернативных моделей коллективной безопасности. Россия коллективную безопасность пытается расширять не в рамках военных блоков(ОДКБ), а в рамках системы потенциальных союзников с учётом КНДР и Ирана.
О дилемме между суверенностью и безопасностью, и об раздробленности постимперского пространства высказался Андрей Ермолаев( украинский философ и политолог, руководитель центра социальных исследований «София»):
– Когда мы говорим о безопасности, то это всегда безопасность чего-то. Сейчас в условиях войны мы это свели к безопасности территорий. Мы говорим о безопасности какого-то порядка отношений в мире или регионе, и какого-то развития этих отношений. В 2024 году термин «новый глобальный порядок» уже появился в документах. Это российско-казахское соглашение. Акцент в данном порядке делается на идеологию постколониального равенства. Сейчас мы находимся в состоянии кризисного перехода, который напоминает в определённой мере переходы времён разных империй, переживавших кризис своей универсальности. Каждая империя имеет стремление навязать универсальный мир, но эта универсальность потом поглощает эту империю. Римская империя тому свидетельство: Рим который превратился на универсалов и начал формировать равенство, а потом это равенство повернулось боком и уничтожило величие этой империи. Либеральная универсальность США как глобальной империи последних десятилетий разрушает сами США, и в этом смысле Трамп это понятное явление. Но противоречием эпохи есть не сам по себе кризис либеральной универсальности, а то что в мире сформировались антинационал-демократические условия развития новосозданных государств после Второй Мировой Войны. Нынешние конфликты и внутренние противоречия, которые охватывают все больше стран и регионов, именно и связаны с внутренними противоречиями между национал-демократической подоплёкой государств с корпоративным характером государства и элиты, которая последние десятилетия распоряжалась ресурсами от имени своего государства. Все потрясения сопровождаются запросом на сильный суверенитет, а тема коррупции рассматривается не только как злоупотребления внутренние, но и первоочерёдно как международное явление в виде «дерибана с транснациональными компаниями, банками и т.д.». Международный характер коррупции есть одной из очевидных причин национальных кризисов. По сути вышеописанные процессы можно назвать как антиглобалисткие контр-революции, и если недавно мы переживали массовые «цветные революции»( все хотели глобального мира и европеизации), то сейчас мы имеем дело с перевозвращением государства себя суверенистам;
– Вопрос как ограничивается суверенитет и как он делегируется будет в фокусе, но это касается вопроса и военно-политических блоков, где есть проблема управления общими объединёнными силами. С другой стороны, когда суверенное государство самостоятельно распоряжается своей безопасностью, и речь идёт об оружии массового поражения, то это угроза сама по себе. Процесс суверенизации требует перестройки отношений, где будет максимум возможностей управлять собой и своей безопасностью в более сложных системах договоров и связей, но в тоже время наднациональные структуры позволяют формировать системы контроля над теми инструментами, что способны создавать тотальную угрозу. То есть мы стоим в дилемме между суверенитетом и безопасностью;
– Функционирующего как система российского постимперского комплекса нет, а вместо него мы имеем другой ландшафт с несколькими центрами, границы которых не совпадают с привычными нам историческими границами. В числе этих центров:
1) «Новая Россия», теряющая традиционное влияние на Кавказ, на Центральную Азию из-за её перераспределения между другими внешними центрами, но пытается сохранять влияние(экономичное, идеологическое, политическое, культурное) на свою срединную европейскую часть;
2)Китай, который действует нестандартными методами не захватывания, а всасывания в свою сферу влияния;
3) и в ближайшее время всплывёт скрытый айсберг влияния Индии, но индийский вопрос в полной мере это вопрос возможно конца 21– начала 22 века;
– Общий тренд будет идти в концепции большой Евразии и новой Евразийской системы безопасности без блоков. Евразийский регион напоминает матрёшку, в котором есть несколько шариков: Союзное государство, ОДКБ, ШОС, но всё это дополняется активной работой по двухсторонним связам( российско-корейские, российско-иранские соглашения). Система Евразийской безопасности скорее всего будет не блоковой, а в форме ассоциации, которая будет опираться на ряд двухсторонних соглашений;
– Если в ближайшие годы НАТО сохранит свою внутреннюю мобильность и организационную целостность, то это будет только подталкивать к оформлению противостояния между Европой с частью Северо-Атлантического пространства против новой системы Евразийской безопасности. Для Украины такой процесс достаточно сложный и нежеланный, создающий «геополитический мешок» с половиной наших границ «на замке». У нас есть угроза полного упадка в ближайшие десятилетия, так как в условиях сохранения геополитического противостояния вокруг Украины Запад не будет заниматься полноценным восстановлением Украины, что влечёт критический характер её социально-экономических процессов и негативно повлияет на состояние и консолидацию общества. Альтернатива этому это консолидация Европы вокруг евроцентричной системы безопасности с изменением внутренней структуры НАТО, уменьшением присутствия иностранных войск на территории стран ЕС до вообще идей формирования коллективных европейских вооружённых сил( инициативы о чём отображались в документах 2017 года программы PESCO). Идея евроцентричной системы безопасности будет лучше воспринята в Евразийском регионе, и в частности в России, а у Украины будет больше возможностей принимать участие и быть субъектом евроцентричной системы, что выглядит меньшей угрозой чем расширение НАТО.
О необходимости реформирования архитектуры мироустройства и неявных её недостатках выступил Алексей Буряченко(политический аналитик, учёный и общественный деятель):
– Российско-украинская война стала триггером для окончательного разрушения Ялтинско-Постдамской системы и сейчас точно будет что-то новое. Об этом говорят все и много: Китай, США, Европа, Британия, Азия – полное осознание ко всем уже пришло;
– По вопросу реконструкции Украиной постсоветского пространства: а что собственно реконструировать? Я считаю что реконструкция в данном конкретном случае усложнена, поскольку мы воспринимаем эту тему через призму государств. Я прекрасно понимаю что регионы будут меняться динамично. Геополитически, географически государства останутся, но по наполненности смыслами и пересекающимися горизонтальными кластерами ситуация буде абсолютно отличаться от той, что мы видим сейчас. Безопасность – основной фактор динамично меняющихся региональных приоритетов и систем локальной безопасности, которые в какой-то момент начинают входить в противостояние. Система взаимоотношений в мире базируется на том, что одни страны пытаются увеличить зону своего влияния, а группы других стран пытаются этому влиянию противостоять и сохраниться. Мы пришли к противостоянию демократий и автократий, что есть априори ложным и искусственным. Ведь что такое демократия или демократический режим/страна в сегодняшних формулировках? Никто особо не скажет. Можно конечно вернутся к академическим определениям, но они недействительны. Тоже касается и автократий;
– Чтобы найти ответы на ключевые вопросы безопасности для каждого из нас, то нужно подняться на макро уровень и отойти от уровня противостояния государств. Следующая архитектура мира в любом случае будет более комплексной и инклюзивной . Наравне с государствами корпорации есть формальными участниками формирования геопорядка. Есть ли участниками формирования действующего геопорядка неформальные участники: сетевые структуры, международные межмуниципальные связи? Внутри них формируется уже сегодня параллельная структуризация, которая почти не отображена на принятии геополитических решений. Без учёта этих факторов мы никаких моделей безопасности не разработаем, а эти факторы мы не можем учесть в какой-то локальной системе( Евразийский регион или любой иной). Система нарабатывается для всех и вводится как надгосударственная с едиными правилами для всего мира;
– Нужно чтобы сетевые структуры и международные межмуниципальные связи в рамках своих глобальных зон интересов, территорий и экономических сфер влияния могли сотрудничать – это снизит уровень влияния государств на принятие соответствующих решений, увеличит влияние других ныне незадействованных акторов, и тут начнёт зерно справедливости формироваться в том, что не будет конкуренции за фактор безопасности и давления. Вышеописанная надгосударственная институция прежде всего несёт фактор безопасности для остальных. При глобальном новом зонтике в виде надгосударственных институций отдельные локальные кластеры безопасности могут пересекаться, но без продуцирования конкуренции, за счёт отсутствия которой не будет влияния на безопасность и не будет линий разлома с соответствующими конфликтами.
С не типичными идеями обеспечения безопасности Украины дополнил коллег Александр Дмитренко( представитель инициатив «Украина нашей мечты» и «Европейский консенсус», опытный участник партийного строительства) :
– На сегодняшний день украинская геополитика исходит из того, что мы либо фронтир, либо форпост. Я считаю что мы должны искать ответ на вопрос: а есть ли у Украины вообще другая миссия? Миссия это быть инициатором и инструментом реконструкции постимперского пространства через формирование украинского проекта. Мы предлагаем новое определение: « Украина как хаб Евразийского пространства»;
– Предлагается создать вместо Украины как форпоста или фронтира Украину как новый Евразийский хаб или пояс, а именно создать пояс на базе возвращения к ГУАМ( регионального союза во главе с Украиной с участием Грузии, Молдовы и Азербайджана, существовавшего в 90х-2000х). Только в этот раз ГУАМ должен быть на новой базе с новыми целями, задачами и изменённым составом участников, где место Азербайджана займёт Армения. Я уверен что новый предлагаемый состав стран ГУАМ будет заинтересован в нём, а базой для него станет нейтралитет. В этой инициативе я хочу объединить два предложения Руслана Олеговича: 2 модель многостороннего нейтралитета с 3 моделью регионального альянса безопасности. То есть региональный альянс безопасности на основе многостороннего нейтралитета. Украина, как инициатор этого, добивается международно-признанного нейтрального статуса. Молдова по факту нейтральная по Конституции. Судя по последним событиям в Грузии, то они рано или поздно к этому придут. Для Армении, которая тоже в состоянии полной неопределённости, я считаю что для неё это выход;
– Ещё нам могут предложить, на мой взгляд, ещё одну реальную модель безопасности сильные мира сего, при условии нашей на то инициативности, а именно Украина добивается статуса постоянного члена Совбеза ООН. Многие говорят о необходимости начало реформирования ООН. Давайте, но путём добавления в Совбез ООН двух новых членов: Индии и Украины, внесшей наибольший вклад в ядерное разоружение мира. Фантастика, но куда более реалистичная модель чем многие из стоящих сегодня на повестке дня. И я считаю это лучше нашего членства НАТО, так как членство в Совбезе ООН менее конфликтная и более достижимая цель.
С оценкой разных моделей безопасности для Украины, а также со своими предложениями по улучшению положения украинского государства выступил «Киевский Реалист»( украиноцентрист с чёткой гражданской позицией, представитель молодого поколения):
– Пройдусь со своим мнением по моделям, которые предложил Руслан, актуальность которых определяется исходом российско-украинской войны. Говоря о первой модели коллективной обороны( НАТО, ОДКБ), то на сейчас она к нам неприменима, и для становления Украины частью будто НАТО, будто ОДКБ окно возможностей было максимум до 2014 года, а наиболее благоприятный промежуток времени для этого был до 2007 года, когда не было столкновения России с Западом, современное начало которого приходится на Мюнхенскую речь Путина 2007. Интеграции в ОДКБ ранее способствовали ещё и высокие пророссийские настроения внутри украинского общества на инерции распада СССР, которые уже аннулированы. Сейчас же НАТО нас не готово в свой состав взять, так как прямая война с РФ это чрезмерная цена для Запада за получение в свою сферу влияния Украины, которая и так в сфере влияния Запада пребывает без обязательств Запада перед Украиной по НАТО. Равно как и я не вижу особого рвения у России брать Украину в пределах всех её территорий в ОДКБ( будь у РФ такая возможность), что может спровоцировать вооружённые конфликты на Западной Украине с участием контингентов стран НАТО;
– Модель многостороннего нейтралитета – хорошая идея, но я не вижу чем ГУАМ может быть интересен сейчас его потенциальным участникам помимо Украины, если многие из их числа открестились от ГУАМ ещё при Кучме и Ющенко. Ресурсных оснований для становления Украины полноценным центром влияния – нет, коими способны быть ядерный статус, мощный передовой ВПК, богатые собственные энергоресурсы. Наилучшее же время для многостороннего нейтралитета было до стремительного расширения НАТО на Восток, когда существовал огромный пояс нейтральных государств. Отдельно же Украину признавать нейтральной Западу и России невыгодно, так как это значит самовольно расписываться в сужении своих потенциалов, которые наиболее велики за счёт Украины. Да и где ещё Западу и России между собой враждовать в пределах Европы, без прямой войны друг с другом, как не на территории Украины?;
– Модель региональных Альянсов тоже неактуальна, так как в эпоху глобального противостояния мелкие и средние государства тяготеют к сильнейшим государствам мира. Поскольку региональная сегментация на военные блоки есть менее надёжной чем объединение вокруг сильнейших стран мира. К примеру, очевидно что условной Польше США как личный гарантор её безопасности всяко интереснее чем некий Польский региональный Союз во главе с самой Польшей;
– Неплохи идеи общей экономической интеграции, общего информационного пространства и демилитаризации всего региона, но они не будут приняты Россией, поскольку она в «мягкой силе»( что культурной, что экономической) проигрывает что Западу, что Китаю. И где этот проигрыш не стыкуется с её внешними амбициями;
– Моё предложение не сказать чтобы красочное, но целиком реалистичное. Это укрепление Украины себя как фронтира западного мира с усилением её влияния на страны постсоветского пространства через предоставление им нашего бесценного военного опыта, способного быть им полезным в свете больных российских имперских амбиций в отношении всего постсоветского пространства, и через переформатирование Украиной своего национального мифа и гуманитарной политики выставление лучших цивилизационных атрибутов постсоветского пространства родными для Украины( в частности русского языка, советских памятников героям КА в ВОВ-ВМВ) с отождествлением любви к ним от постсоветского обывателя как любви к Украине. В результате доведение внутренних и внешних возможностей Украины до такого состояния, чтобы цена войны против Украины стала запредельно высокой и для России, и стала нецелесообразной для других антизападных стран через понимание того, что им выгоднее пытаться ослаблять Запад в любых других регионах мира.
Завершительную речь в дискуссии взял Руслан Бортник( украинский политолог, директор УИП):
– Я очень благодарен вам коллеги за то, что во время войны, когда мы выживаем физически, интеллектуально, что вы уделили время этой дискуссии. Мы её обязательно продолжим. Я думаю что она приобретёт других академических форм, более сложных и совершенных. В конечном результате война в любом случае закончится и нам придётся, рано или поздно, приступить к работе по трансформации этого пространства. Будто мы просто будем пользоваться результатами проектов, которые сделают в других аудиториях и других государствах, или мы сможем положить на круглый или квадратный стол свой проект. К этому мы сегодня стремимся – расширить горизонт нашего дискурса. Мы стремимся экстраполировать Украину в будущее: не в завтрашний день, не после Трампа, а в то будущее что достанется нашим детям через 30-50 лет. Всем искренне благодарен за смелость и интеллект. И до новых встреч!
Публикацию готовил Киевский Реалист!