Авторы публикации
Публичная политика является особой моделью организации политики в развитых демократических странах. Согласно теории публичной политики, избиратели отдают свои голоса за политическую силу или политика, которые затем должны выполнять свои программные обещания под контролем общественности. Если политическая элита желает получать те преференции, которые предоставляет пребывание у власти (деньги, авторитет, престиж), она даже при эгоистично-рациональных интересах вынуждена прислушиваться к обществу. Оно оценивает её результативность и способно сменить её во время следующих выборов. Для представителей политического актива основной мотивацией прихода к власти является возможность внедрять те изменения, в которых нуждается избиратель. Говоря иначе, публичная политика - это политика, ориентированная на публику и управляемая публикой.
Quasipolicy как профанация публичной политики
В политической науке различают два подхода к пониманию концепта публичной политики: американский и европейский. Американская трактовка понятия «публичная политика» – «public policy» – является синонимом «государственной политики». Для лучшего понимания следует помнить, что в английском языке слово «политика» обозначается несколькими словами. Poitics подразумевает борьбу за власть с оппонентом во время электоральной кампании. С приходом к власти того или иного политического актора politics заканчивается, уступая место policy. Под этим словом понимается непосредственная реализация политической программы в различных сферах государства – foreign policy, education policy, etc. Таким образом, в американском подходе публичная политика является политикой государственного бюрократического аппарата и органов власти государства, которая распространяется на значительную часть населения.
В странах ЕС понятие «публичной политики» обрело свою специфику. Согласно европейскому подходу, публичная политика является коммуникативным полем, сферой диалога между государством и гражданским обществом, в которой артикулируются и обсуждаются проблемы, актуальные для общественности, происходит интеграция и объединение социума вокруг общих целей и ценностей. Публичная политика в этом контексте призвана стимулировать политическую активность граждан, повышая степень их участия в жизни общества.
В Украине понятие публичной политики получило свою трактовку, во многом из-за лингвистической ошибки при неправильном переводе слов politics и policy. Украинские исследователи позаимствовали концепты как американского, так и европейского подходов. В результате этого в Украине публичная политика понимается и как официальная политика государственных инстанций в отдельных сферах, так и область диалога, где соприкасаются интересы власти и граждан, которые её избрали.
Тем не менее, есть все основания утверждать, что украинская политика страдает от недостатка публичности. Даже спустя 6 лет после событий Майдана (который выходил под лозунгами открытости и демократичности политики) власть демонстрирует стремление договариваться о многих вещах кулуарно, вне поля зрения журналистов, экспертов и активной общественности. К слову, именно недостаток публичного обсуждения во время принятия правительством Азарова решения о приостановке европейской интеграции в 2013 году и стал формальным поводом для последующего восстания. А сегодня вопрос о введении рынка земли критикуется большинством экспертного сообщества и является поводом для протестов именно в силу непрозрачности при принятии этого решения (напомним, президент Зеленский обещал украинцам референдум по данному вопросу).
Как уже было сказано, публичная политика - это синтез politics и policy. В борьбе за голоса избирателей политическая сила или отдельный лидер предлагают программу, которую намерены осуществить, когда придут к власти. Выполнение этой программы также является элементом политической борьбы, поскольку чем усерднее она выполнена, тем с большей вероятностью избиратель пойдет голосовать за эту силу повторно, а в случае неэффективной реализации правящей группой своих обязательств этим воспользуется политическая оппозиция.
Однако в Украине мы можем лицезреть парадоксальную ситуацию: public policy может включать в себя politics, но содержать в себе лишь видимость policy. Иначе говоря, находясь во власти, элита не принимает мер для решения тех задач, которые она возлагала на себя во время выборов, получая при этом преференции, которые дает политическое господство (контроль над финансовыми потоками, привилегированное положение, возможность получать неправомерную выгоду). Зато само обещание решить проблему используется ею как повод для продолжения пребывания у власти. Мы назвали это «квазиполиси» – политическая деятельность с выраженным politics-началом, не ставящая целью реализацию обещанной policy, занимающаяся при этом профанацией диалога с гражданским обществом.
Реализация «квазиполиси» в Украине: харьковский кейс
Харьковский мэр Геннадий Кернес является одним из самых популярных градоначальников в Украине. Он много лет пользуется стабильной поддержкой горожан. В 2010 году Кернес победил на выборах мэра с результатом в 30%, а в 2015 году этот результат составил уже 65%. В 2018 году действующий глава Харькова второй раз возглавил всеукраинский рейтинг доверия жителей областных центров: согласно оценкам социологической группы «Рейтинг», действия своего мэра поддерживают 75% харьковчан. Тем не менее, ряд общественных организаций (среди которых – Харьковский антикоррупционный центр, движение «Чесно» и другие) многократно обвиняли харьковскую власть (и лично главу города) в недостаточной публичности при проведении финансовой и кадровой политики, при принятии решений, управления городским советом, etc.
В этом контексте следует вспомнить ежегодное исследование под названием «Индекс публичности местного самоуправления». Это всеукраинский мониторинг, следящий за степенью публичности городов и их властей. В 2017 году Харьков получил общий результат в 56% по уровню публичности. При этом мэру присудили 58%, а депутатскому корпусу горсовета - 52%. В 2018 году результат улучшился: мэр города получил 62%, а депутаты – 60%, общий результат – 61,9%. Тем не менее, согласно мониторингу, публичным считается город, набравший не менее 80%.
Говоря о харьковской власти, нельзя не заметить значительную политическую составляющую в её действиях, при сомнительном качестве осуществляемой ею policy. Итак, какими же нашумевшими решениями она отметилась за последнее время?
Во-первых, это драма вокруг переименования проспекта, который носил имя советского маршала Георгия Жукова, в результате декоммунизации переименованного в проспект Григоренко. После избрания президентом Владимира Зеленского горсовет пересмотрел это решение, что очень не понравилось националистам. Они даже повалили памятник советскому полководцу, но тот был оперативно восстановлен. Эта инициатива направлена на эксплуатацию гуманитарной тематики, и она не была направлена на выполнение каких-то поставленных избирателем задач – только лишь на эксплуатацию исторической тематики. Параллельно с этим разгорелась другая драма - вокруг возможного сноса волонтёрской палатки «Всё для победы» на центральной площади, за которую тут же вступилась патриотическая общественность, в том числе народные депутаты, которые обвиняли Кернеса во – внезапно – капитуляции.
Во-вторых, в сентябре этого года горсовет делал попытку запретить проведение «Марша равенства» (акция защитников прав ЛГБТ), мотивируя это сомнениями в возможности обеспечить безопасность участникам акции. Разрешение по итогу всё же дали, сделав при этом «реверанс» как сторонникам традиционных ценностей, так и требованиям либералов.
Но разве препятствование деятельности защитников ЛГБТ входило в предвыборную программу партии «Возрождение», которая сейчас представлена в горсовете монофракцией «Доверяй делам»? Можно, конечно, отметить тот факт, что на этот счёт горожанами была создана и даже собрала необходимое количество подписей петиция с требованием запретить прайд, и такая реакция городских властей может даже рассматриваться как некая версия публичной политики. Однако петиция с требованиями сохранить «Каскад» в его классическом виде блокировалась модераторами. А чёткого разъяснения, почему проект внезапно решили изменить, убрав из него любимый всеми жителями города ступенчатый фонтан, нет до сих пор.
Отметим, что от политической конъюнктуры Геннадий Кернес действительно зависим. Так, после сноса памятника Ленину на площади Свободы в октябре 2014-го года, мэр обещал его отреставрировать. Однако ввиду антикоммунистических настроений украинских властей, которые имели свои конфликты с Кернесом (вплоть до уголовных дел), тот изменил своё мнение, назначив конкурс на какой-то нейтральный проект, который не реализован до сих пор. А когда в 2017 году появилась инициатива построить на месте снесённого Ленина стелу с православным крестом (в народе прозванную «одороблом» из-за несуразного внешнего вида), то возмущённые петиции граждан блокировались, а даты общественных слушаний намеренно переносились и/или скрывались.
Мэр Харькова не единожды становился объектом интереса организации «Слово и дело», занимающейся фактчекингом исполнения данных властями обещаний. Среди обещанного и не выполненного Кернесом: покончить с попрошайничеством в метро и стихийной торговлей в переходах; решить проблему с крайне высокими нормами потребления воды (почти вдвое больше, чем в столице); выделить жилье для многодетных семей, стоящих в очереди; достроить станцию метро «Одесская», которая постоянно откладывается; капитальный ремонт некоторых улиц. Из этих планов в процессе реализации только строительство метро.
Но харьковский метрополитен – это не одна станция, а масштабный инфраструктурный план на много лет, который вряд ли будет полностью выполнен (строительство отдельных станций сопряжено с техническими и инженерными трудностями, другие же попросту нерентабельны, несмотря на высокую заинтересованность жителей микрорайонов). К тому же это отдельное коммунальное предприятие, которое самостоятельно выполняет свою деятельность и развивается, и власть имеет ограниченные основания, чтобы выдавать его достижения за свои. А завышенные нормы потребления воды приводят к слишком высоким платежам за водоснабжение, что представляется очень выгодным, ведь коммунальные предприятия Харькова являются убыточными, несмотря на то, что на их содержание уходят немалые средства налогоплательщиков.
Тем не менее, справедливости ради, при всех недостатках нельзя и не отметить, что при мэрстве Геннадия Кернеса Харьков значительно преобразился в лучшую сторону как в плане внешнего благоустройства (всем известные и уже ставшие мемом «лавочки и парки»), так и в бытовых сферах (масштабная реконструкция дорог местного значения, замена ряда тепловых коммуникаций, оперативное реагирование коммунальщиков на проблемы с отоплением и/или водоснабжением, etc).
Как показала динамика Индекса публичности, харьковский градоначальник стал публичнее, чем раньше. Видимо, это связано с его активной деятельностью в социальных сетях. К тому же он периодически появляется «на людях»: при инспекции различных работ или во время торжественных мероприятий. Однако так как сейчас мэр Кернес передвигается в инвалидной коляске, управлять городом ему всё сложнее, в силу чего ряд экспертов говорят, что глава Харькова уже не способен физически контролировать ситуацию в городе в ручном режиме так, как он делал это раньше.
Резюмируя вышесказанное, можно прийти к выводу, что публичность харьковской власти вызывает немало вопросов. На её примере можно отчётливо понять, как выглядит сегодня профанация публичной политики в Украине – «квазиполиси». Харьковская власть неохотно реагирует на запросы общественности, недостаточно подотчётна, но, что самое важное – то и дело прибегает к откровенно популистским шагам, которые явно обусловлены перспективой близких выборов, которые пройдут, вероятно, уже весной 2020 года. Мобилизуя электорат перед лицом грядущих выборов, харьковская власть при этом использует ряд важных инфраструктурных проектов как повод для поддержания рейтинга (как строительство метрополитена, которым, кстати, можно обосновать рост тарифов на проезд).
Из всего вышеперечисленного можно сделать следующий вывод: Харьков сегодня, как одна из «витрин» Украины, страдает от недостаточной публичности в действиях местных властей при принятии ими тех или иных решений. Это можно экстраполировать на всю современную Украину: на данный момент наша страна, несмотря на 6 лет войны после Революции Достоинства и десятки различных реформ, всё ещё «болеет» непубличностью политики. В данном контексте изучение и мониторинг степени публичности политики в Украине является актуальной и востребованной темой, призванной спрогнозировать последствия происходящих сегодня масштабных государственных преобразований.
Никита Трачук, политолог,
Лекс Свифт, политолог,
специально для УИАМП.
