Во время своего ставшего уже притчей во языцех пресс-марафона Владимир Зеленский в очередной раз заявил, что «Минские соглашения» неудачны, но исполнять их придётся, а если не получится, то существует план Б. Хотя Россия как подписант соглашений неоднократно давала понять: никакого плана Б нет и не может быть; не готовы переписывать документ и на Западе, где даже в НАТО одобрили предложение, известное как формула Штайнмайера.
Несмотря на то, что слова были сказаны перед большим скоплением прессы, протоколированы, запомнены и распространены, это не означает, что «официальная позиция» партии именно такая.
Раньше у Владимира Александровича уже неоднократно оказывались в ситуации, когда кто-то из его команды выступал с резонансным заявлением, которое потом дезавуировали из-за «расхождений» с пресловутой «позицией», что уже стало поводом для законных вопросов: а в чём эта позиция? Какой проект решения конфликта на Донбассе предлагает окружение Зеленского? Или их сразу несколько?
Разберём это на основании цитат «слуг народа», так или иначе ответственных за разработку, осуществление и освещение внешней политики.
Вадим Пристайко
Министр иностранных дел кабинета Алексея Гончарука, экс-посол Украины при НАТО Вадим Пристайко по долгу службы должен иметь наиболее чёткую программу действий по всем внешнеполитическим векторам. В 2016-м же он формулировал позицию Альянса по Донбассу и Крыму весьма недвусмысленно, что «Россия должна убраться». Вступив в должность, главный дипломат заявил прямо, что главным приоритетом его ведомства является восстановление мира на Востоке и деоккупация и возвращение Крыма, для ускорения социального и экономического развития нашей страны. Возвращение Крыма – тема особая, Донбасс же реинтегрировать нам предлагают на основании Минских соглашений, дополненных формулой Штайнмайера. Наиболее полно своё видение о том, как она будет работать, Пристайко изложил в интервью «Украинской правде», из которого следуют такие ключевые моменты:
1. В формуле Штайнмайера, на которую согласился Пристайко, нет упоминаний о границе, что якобы исключает «выборы под дулами автоматов».
Это противоречит логике Минских соглашений «граница после выборов» и даже самой формуле – выборы под контролем ОБСЕ, за которыми следует постоянный закон о статусе Донбасса – потому что иначе зачем тогда нужна ОБСЕ? И зачем тогда сам Пристайко ниже по тексту признаёт, что готов принять положительную оценку ОБСЕ даже в случае её неправдоподобности? Нет, почему он признаёт – это понятно, он «не видит другого выбора». Но ведь по итогам он сначала говорит, что «зрады нет», всё будет по украинским правилам игры, а потом оказывается, что и выборы мы контролировать не будем, и объективно оценить не сможем, «под дулами» они или образцово-демократичные. После чего добавляет – честные выборы на Донбассе возможны только если они пройдут по украинскому закону. Из чего делаем вывод: позиция Пристайко по выборам – «они проходят так, как получится, а мы их вынужденно признаем». Мы сейчас не даём оценок, просто примите во внимание, что это следовало понимать как официальную позицию главы украинской дипломатии, которую он озвучил одному из крупнейших Интернет-изданий, среднестатистический читатель которого довольно оппозиционный к нынешней власти. И озвучено это тогда, когда в обществе нарастают волнения по поводу возможной капитуляции. Может, это и предельно откровенная как для чиновника, но не самая перспективная модель public relations.
2. Выборы должны быть проведены на основании украинского закона о выборах; если получится – то уже в 2020-м вместе с местными выборами по всей стране.
Со сроками понятно, а вот кем проведены – непонятно. Украинский закон (что логично) «не предусматривает ЛДНР и иных вооружённых формирований». Международный контроль тоже «не предусмотрен», но на нём могут сойтись в ходе переговоров. Видимо, имелся в виду сценарий «расширение нормандского формата для миротворческой миссии по всей оккупированной территории» (он ещё будет всплывать в данном тексте), но без конкретики.
3. Существует некая «формула Зеленского», как восстановить мир и вернуть территории.
Это особо забавный постмодернистский момент: «формула» не только расплывчатая, но и её суть Пристайко попытался передать фразеологизмом на английском языке, у которого нет адекватного перевода на украинский. Но из его слов понятно, что «формула» включает в себя смягчение экономической блокады (вероятно, взамен на национализированные предприятия, но это не точно) и обмен пленными (один такой уже состоялся). Но этот план только «сейчас формируется», то есть, стало быть, строгих очертаний у него ещё нет. Невольно вызывает ассоциации с мифическим «планом Путина», который до сих пор вызывает насмешки со стороны российской оппозиции.
Ну и самая убийственная фраза: «Я вообще ни во что не верю, но мы должны попробовать».
Идеальный слоган для избирательной кампании.
Спустя более чем месяц его совокупной работы, после едва не сорванного подписания формулы Штайнмайера и антикапитуляционного вече на Майдане Пристайко озвучил альтернативы Минскому процессу. Их две: обращение к мировому сообществу о посредничестве в урегулировании (миротворческой миссии), либо «кипрский сценарий». К первому уже неоднократно обращался даже Пётр Порошенко, но переговоры на этом направлении ни к чему не привели, т.к. Украина и Россия имеют несовместимые взгляды на условия её выполнения.
Нет, «кипрский сценарий» не связан с офшорами. Он пока ещё недостаточно на слуху у наших сограждан и его суть придётся пояснить особо. Среди наиболее ранних упоминаний – в исполнении известного политолога Юрия Романенко, который охарактеризовал сценарий как «абхазско-приднестровско-кипрский»; относится он к событиям 1974-го года в северной части островного государства Кипр, где компактно проживает турецкое меньшинство. С 1963-го года имели место трения между греками и турками из-за этнических квот, ввиду того, что доля турков от населения острова – лишь 18%. При этом среди греков была распространена идея об энозисе – воссоединении с Грецией, что турками не одобрялось. Когда же президент Кипра архиепископ Макариос III отошёл от энозиса, Режим [чёрных] полковников – военно-националистическая диктатура в Греции – с помощью террористической организации греков ЭОКА-Б. В ответ член НАТО Турция ввела войска на остров и поспособствовала провозглашению Турецкой Республики Северный Кипр. Дело закончилось восстановлением президента в должности и разгромом греческой хунты, благодаря чему в самой Греции впоследствии установилась парламентская республика и страна смогла присоединиться к Евросоюзу (а потом и вернулась в НАТО после временного похолодания в отношениях с организацией). Действия турков мировым сообществом в то же время были признаны оккупацией; Республика Северный Кипр получила дипломатическое признание лишь со стороны Турции, её декларация о провозглашении независимости была отвергнута ООН.
Для умиротворения враждующих сторон (которых раскалывают нации и религия) была организована буферная зона по линии разграничения и разместились две британские военные базы. По сей день два Кипра существуют параллельно. Признанный миром Кипр, несмотря на территориальный конфликт, стал частью Евросоюза и движется по пути вступления в НАТО (пустят ли туда без полного контроля за территорией – вопрос), в то время как Турция, являясь членом НАТО, не преуспела во вступлении в Евросоюз по ряду причин, скорее идеологических, чем экономических.
Периодически на Северном Кипре возникают протесты против политики Турции, основное требование которых – вернуть Северный Кипр в состав Республики Кипр (сравните это с возможными протестами против России в ЛДНР за воссоединение с Украиной). И такие переговоры шли, однако каждый раз заходили в тупик. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предлагал свой мирный план, который в 2004-м году вынесли на референдум; принятый большинством турков-киприотов он был отвергнут 76% греков. Среди щепетильных моментов, ставших причинами провала:
- сохраняющееся за Турцией право на размещение войск;
- снятие ответственности с Турции за военное вторжение (операция «Аттила»), которое привело к бегству более чем 180 тысяч греков из их мести жительства, множественным актам убийств, изнасилований, разрушений и хищений собственности, учинённых вооружёнными силами турков;
- обязательства о соразмерном представительстве двух этносов;
- финансовое бремя за восстановление отношений между регионами легло бы на плечи греков.
Понятное дело, что Украина на подобные проекты по воссоединению тоже пойдёт неохотно, предпочтя оставить всё as is. Поэтому «кипрский сценарий» уже назвали замораживанием конфликта либо же логическим завершением политики Порошенко, которая не должна была завершаться (потому что выполнение Минских соглашений и не было для украинской стороны целью их подписания). Ведь что должно произойти в Украине по аналогии?
- оккупация части Украины Россией, с постоянным присутствием российских войск;
- связи с подконтрольной России территорией разрываются полностью, граница на замке, нет никаких социальных выплат, украинская власть полностью снимает с себя ответственность за все происходящие там чрезвычайные события, преступления и т.д.;
- многолетний вялотекущий переговорный процесс, в котором между сторонами нет ни симметричного видения о его разрешении, ни политической воли делать шаги навстречу друг другу;
- Украина, однако, не приостанавливается на пути к евроатлантической интеграции, во всяком случае не территориальная целостность отныне является основной её преградой. Россия, правда, может и далее создавать нестабильность у границ и дискредитировать нашу страну перед мировым сообществом.
То есть в принципе почти всё то, что мы имеем и так. И российский политолог имперского толка Кургинян это даже одобряет. На постсоветском пространстве с «кипрским сценарием» сравнивают Нагорный Карабах и Абхазию. МИД пытается «продать» нам актуальную действительность под видом внешнеполитической новации?
И ладно если бы это было единичное недоразумение (вспоминаем Шефира с его «собственным мнением»), но «кипрский вариант» фигурировал более чем в одном интервью, в частности в данном Радио Свобода, где Пристайко говорит, что ему известно о вкладе Штайнмайера в урегулирование абхазского конфликта с предоставлением региону особого статуса (в итоге Абхазская Республика по сей день позиционирует себя как независимая, хоть и является признанной лишь пятью членами ООН, а на её территории располагается военная база России), и нынешние действия Зеленского представляются ему последним шансом что-то исправить, иначе – менять тактику, например – стоически признать отторжение территорий и двигаться дальше.
Мы ещё посмотрим, станет ли это основным лейтмотивом внешней политики власти, но в любом случае такой подход будет нести огромные символические потери для тех, кому важна единая неделимая соборная держава, и эти люди не упустят ни одной возможности об этом впоследствии напоминать, порою – очень и очень громко.
Андрей Ермак
В политической среде ходит шутка, что у Зеленского есть два министра иностранных дел; помимо Пристайко, есть ещё «министр от Банковой», «конфидент» Андрей Ермак, помощник президента. С июля у Ермака отметился профиль – международные отношения: он ездил с зарубежными визитами, в том числе на встречу Нормандской четвёрки, где виделся с Владиславом Сурковым, и в частности выступал переговорщиком по обмену пленными между Украиной и Россией (которые дали фальстарт и которые едва не сочли попыткой Зеленского «кинуть» Путина, создав видимость, что Украина идёт на уступки, и выдать свершившийся обмен за «перемогу»). По итогам обмена Ермак попытался приглушить разгоревшийся скандал вокруг выдачи Цёмаха, подозреваемого в причастности к крушению «Боинга», за что на Украину уже обиделись Нидерланды. При этом он продемонстрировал уверенность, что отношения в треугольнике «Украина-Россия-Европа» не одной автокатастрофой ограничиваются и на санкционный режим случившийся обмен не повлияет. То есть следует понимать так: сохранение антироссийских санкций для команды Зеленского является важным, а обмен – это техническая процедура, предусмотренная, между прочим, Минскими соглашениями. Тем не менее, инсайды сообщали, что работой Ермака на американском направлении в Офисе Президента оказались недовольны после поездки в Нью-Йорк, где Дональд Трамп фактически снял с себя бремя украинско-российских отношений, и впредь Зеленский будет больше доверять Андрею Богдану, который заведомо был более скептичен к перспективам вовлечения США в «нормандский формат». Дошло до того, что Зеленскому во время пресс-конференции пришлось немного оправдываться за чрезмерную активность Ермака, пояснив, что полномочий министра иностранных дел у Ермака нет, просто остальным его профессионалам (в частности Пристайко) не хватает времени на всё про всё. И вообще помощника хотели сделать вице-премьером по вопросам оккупированных территорий, но не разобрались с границами его должностных прав и обязанностей. Хотя непонятно, можно ли вообще считать профессионалом собственно Ермака, если он, закончив КИМО, не работал по специальности, занимаясь вместо этого кинематографом.
Иван Апаршин, Руслан Стефанчук, Юлия Мендель
Кроме помощника Ермака, Зеленского консультирует его советник по вопросам безопасности и обороны Иван Апаршин, полковник запаса. После второго тура президентских выборов он дал большое интервью, в котором обрисовал своё видение урегулирования конфликта – включение США и Великобритании в «нормандский формат», чтобы склонить Россию к идее о миротворцах на украинской границе (не на линии разграничения). По собственному признанию, он мог бы разработать военную операцию по возвращению Крыма и Донбасса, но в нынешних условиях она обречена на поражение. Он также настаивал на том, что полная амнистия недопустима – за тяжёлые и особо жестокие преступления не может быть помилования.
В парламенте президента Зеленского представляет Руслан Стефанчук. Ещё до парламентских выборов он отвечал на вопросы о возможных политических реформах, среди которых назвал имплементацию результатов референдума 2000-го года, согласно которым большинство украинских граждан проголосовало за двухпалатный парламент, одна из палат которого представляла бы интересы регионов. Это не обязательно означает переход к федеративному административно-территориальному устройству, но такая идея находила своё одобрение на востоке Украины ввиду открывающейся возможности блокировать законодательные инициативы нижней палаты. Впрочем, как альтернатива особому статусу Донбассу она не рассматривается, а в «Европейской солидарности» Стефанчука и вовсе передёргивая факты начали обвинять в федерализации.
Официальную позицию Зеленского призвана доносить до украинских граждан его пресс-секретарь Юлия Мендель. Но из всего, что ею было сказано по поводу конфликта на востоке, на ум приходит лишь утверждение, что от обстрелов украинской армии страдают объекты инфраструктуры и гибнут гражданские. Это как бы нельзя назвать откровением (разве если для тех, кто верит в сверхточность систем «Град»), но официальными украинскими лицами было высказано впервые, естественно встретившись с жёсткой критикой со стороны национал-демократов. При этом высказывание не было ни подтверждено, ни опровергнуто Зеленским, который склонен «защищать девочку» вне зависимости от скандальности её реплик и оправданности использования силы против журналистов. Также Мендель говорила о некоем плане по поводу летних переговоров по Донбассу, но о нём мы упомянем отдельно ниже по тексту.
Андрей Богдан
Всё же основным помощником президента, а юридически – главой его администрации (то есть, простите, офиса) является Андрей Богдан. Человек не настолько уж публичный, но о влиянии которого на главу государства давно спорят, может ли Зеленский самостоятельно принимать без него решения или же только предварительно посовещавшись. Так или иначе, иногда Богдан сам озвучивает свои предложения по Донбассу. К примеру, после назначения на должность он заявил о необходимости переговоров с Россией, то есть сразу занял дипломатическую позицию, признав при этом, что не знает, как вернуть Донбасс, и что этот вопрос, вероятно, стоит вынести на плебисцит (консультативный опрос), чтобы избежать раскола страны, при этом отказ от территорий в любом случае для него недопустим. Также заслуживает упоминания его предложение узаконить в регионе русский язык, что на удивление нашло поддержку у Александра Данилюка, но не у Стефанчука, и тут же столкнулось с резкой критикой патриотической общественности и в частности Виталия Портникова, вообще отрицающего, что языковой конфликт существует (есть только оккупация Украины Россией). Когда в Киеве проходило вече против капитуляции, Богдан вместо того, чтобы озвучить позицию Офиса, предпочёл «слить» снимки экрана, показывающие проплаченный характер акции, за что ему тут же посоветовали написать заявление об отставке. Как и Мендель, Богдана Зеленский увольнять за такие провинности не собирается.
Никита Потураев и Егор Чернев
Если Богдан – один из главных в политической иерархии команды Зеленского, то Потураев был объявлен её главным идеологом. Впервые о нём вспомнили, когда во время курсов в Тростянце этот политтехнолог сыграл эдакого сержанта Хартмана. У не самой украинофильской прослойки сразу возникли определённые сомнения: ведь Потураев – самый что ни на есть порохобот, который непонятно даже, как смог влиться в данную команду, выигравшую выборы благодаря оппонированию «армии, мове, вере» (возможно, сыграли свою роль тесные контакты Потураева с Коломойским). В разгар дезинтеграционных процессов на Донбассе и последовавших за ними боевых действий он выдавал крайне жёсткие заявления, расчеловечивающие жителей региона. Уже даже являясь частью «Слуги народа» он то предлагал переименовать русский язык в российский, а Россию – в Московию, то оценивал гипотетический приказ Зеленского о военном наступлении на восток как вполне реальный. На сто дней президентства Потураев похвалил президента за результаты в международной политике и небольшую деэскалацию войны с Россией. К концу сентября глава комитета по вопросам внешней политики Богдан Ярёменко сообщил, что Потураев назначен главой украинской делегации в Парламентской Ассамблее ОБСЕ. С тех пор от него не было ничего слышно. Однако не следует забывать: если формула Штайнмайера будет воплощена практически, то от ОБСЕ зависит признание выборов на Донбассе состоявшимся. Как бы не случилось в итоге перформансов в ПА ОБСЕ на манер бригады Арьева в Совете Европы, только в исполнении уже идеолога Зеленского, если ему что-то не понравится…
В ПА НАТО, кстати, Украину представляет другой «слуга» – Егор Чернев – которому удалось добиться отмены доклада альянса о санкциях из расчёта ужесточения режима против России. Так что данное направление всё же у Зеленского не сворачивают.
Богдан Яременко
Пресловутый председатель парламентского Комитета по внешней политике Богдан Яременко по вступлению в должность дал интервью, в котором заявил о необходимости трансформации «позорных» Минских соглашений, несущих «капитуляцию» и в которых заинтересована прежде всего Россия. При этом признал, что «отказаться от них невозможно». Возможность пересмотра обосновывал тем, что формула Штайнмайера тоже является чем-то вроде заметок на полях к общепринятому документу, а значит, можно требовать и других уступок в пользу Украины, по условиям и способу их выполнения. В другом интервью, буквально за пару дней до пресс-конференции Зеленского, на волне недовольства формулой Штайнмайера он уточнял нюансы по наиболее щепетильному вопросу – изменения в украинском законодательстве, дав понять: в партии готовы предоставить «особый статус» лишь в контексте общей реформы децентрализации. При этом о возможных выборах в регионе (даже если там победят глубоко пророссийские силы, но при этом по украинскому законодательству) Яременко отзывался с пониманием – это позволит наладить контакты с представителями для решения хозяйственных вопросов, и заодно даст эдакий социологический срез настроений, что позволит понять, в каком направлении нужно работать для дальнейшей реинтеграции региона в украинское политическое поле. Также считает, что местные жители должны входить в состав правоохранительных структур только подконтрольных и подотчётных украинской власти, а воевавшие против Украины должны или быть выведены в Россию, или разоружиться.
Интересно, что эти взгляды на самом деле прошли значительную эволюцию. Всего лишь за год до этого в блоге для «ИнфоРезиста» председатель правления благотворительного фонда «Майдан иностранных дел», говоря о смерти Захарченко, называл Минские соглашенния «так называемыми», «завизированным черновиком мирного плана Порошенко и Путина», боевиков – бандитами, а жителей ЛДНР – предателями. В 2016-м в эфире для Радио Свобода с Виталием Портниковым и вовсе говорил, что Минские соглашения «не работают», война не может быть выграна ими, и поэтому Украина должна всё время указывать на факт российской интервенции и оставлять за собой право на военное решение конфликта в связи со статутом ООН, который уважает и Россия. В 2014-м Яременко считал, что ситуация в Украине будет решена не на саммитах, а на поле боя против агрессора, В контексте Крыма Яременко интерпретировал Минские соглашения как гибридную войну дипломатическими методами для отвлечения внимания от аннексии. Потому он опубликовал разрабатывавшуюся на протяжении нескольких месяцев стратегию возвращения Крыма, включающую в себя полную блокаду (транспортную, морскую, экономическую) и санкции международных партнёров. Военное вмешательство почему-то уже не предлагалось, хотя на этапе разработки необходимость восстановления военного контроля называлась безоговорочной. Потом – в том числе незадолго до президентских выборов 2019-го года – дипломат неоднократно жаловался, что у власти такой стратегии нет, хотя и признавал, что сам не видит возможности для возвращения полуострова. Теперь же крымский вопрос обходится вниманием даже самим Зеленским; видимо, потому что каких-то подвижек на пути к реинтеграции Донбасса достичь проще.
Роман Бессмертный
Вы, возможно, спросите: а при чём тут Бессмертный? Его же из состава Трёхсторонней контактной группы вывели недавно. Но, работая над материалом о ЦИКе, мы обратили внимание на забавный момент: до Зеленского экс-посла в Минске критиковали за излишнюю мягкотелость, предложения прямых переговоров с Россией и жителями оккупированных территорий. У Зеленского, в свою очередь, не согласились с его непримиримостью (в частности он отвергал полную амнистию, предусмотренную Минскими соглашениями) и сняли с должности, после чего он в стиле Саакашвили начал светиться в СМИ и обзывать президента, только на сей раз не барыгой, а мышкой, играющей с кошкой. Учитывая такую кадровую ротацию, можно было сделать вывод, что команда «слуг народа» решила пойти на компромиссы, которым противились отдельные «горячие головы», тем более (как вы видите по данному материалу), некоторые действительно поумерили свои взгляды. Но на самом деле это очень поспешный вывод, потому как и оставшийся без Бессмертного внешнеполитический фронт не по всем статьям готов уступать.
Леонид Кучма
Раз уж вспомнили ТКГ, то следует обратить внимание на представителя Украины Леонида Даниловича, с широкой публикой общающегося посредством пресс-секретаря Дарки Олифер. При президенте Порошенко он уже выходил из группы из-за отсутствия прогресса в переговорах. Когда же Кучма вернулся, то это следовало понимать как «вот теперь точно что-то будет». Началось с обсуждения отмены экономической блокады Донбасса на заседании группы, состоявшемся 5-го июня, что раскритиковал Порошенко (хотя сам же её и ввёл, поддавшись на требования националистов). А Генпрокуратура (тогда ещё подконтрольная Юрию Луценко) и вовсе завела на Кучму три уголовных дела, в том числе за государственную измену. Однако позже оказалось, что эта инициатива поступила не от Кучмы, а от ЛДНР и России. Реальным же предметным разговором (как мы можем судить сейчас) был обмен пленных моряков. Тогда ещё якобы Кучма привёз с собой некий секретный план, получивший даже в шутку название «план Мендель», но, судя по реакции в Москве, ничего нового предложено не было, в том числе особый статус Донбасса, предусмотренный Минскими соглашениями, в очередной раз заблокировал второй Леонид в Администрации Президента.
Первая попытка подписать формулу Штайнмайера в качестве алгоритма к решению конфликта тоже, как мы помним, обернулась неудачей. Объяснений на то несколько, в частности попытка потянуть время до встречи Зеленского с Трампом, дивидендов в итоге не давшей. Высказывалось также мнение, что на Кучму надавил его зять Пинчук, связанный с Соросом, который связан с Демпартией США, а Демпартия США не желает разрешения конфликта, и вообще, как только придёт к власти кто-то подобный Байдену – мы опять в центре планеты окажемся (не по причине телефонного скандала). Конечно, более здравым будет считать, что окончательный текст слишком поздно был представлен, и Кучма просто не рискнул сразу заходить за «красные линии» (а проведение выборов не под полным украинским контролем явно не одобряется патриотами, чьё мнение в Офисе президента учитывают несмотря ни на что). Со второго раза, впрочем, подписание состоялось, под бурные овации российской стороны. Это едва ли было возможно без согласования с Зеленским и Пристайко. Правда, теперь уже происходит саботаж имплементации другого плана – показательное бездействие Украины в отношении националистов, препятствующих разведению сил, что в Кремле уже заметили и выражают недовольство.
Дмитрий Разумков и Давид Арахамия
Поскольку одним из главных проблемных аспектов Минских соглашений для Украины, помимо восстановления контроля за границей, является статус Донбасса, при наличии воли президента и – что не менее важно – комплексном подходе к решению конфликта (а не так, что левая рука не знает о действиях правой) рано или поздно понадобятся специальный закон и поддержавшее его большинство в Раде, которое по сей день правящая партия почти всегда обеспечивала. За этот процесс в команде Зеленского ответственны глава фракции «Слуга народа» Давид Арахамия и председатель парламента Дмитрий Разумков. Но Разумков как раз накануне пресс-конференции Зеленского дал интервью, из которого можно сделать вывод – никаких подвижек в Верховной Раде пока нет, над законом не работают. Незадолго до этого спикер пообещал, что закон о статусе Донбасса вступит в силу только если при проведении выборов не будет нарушена ни одна «красная линия»: контроль за украинской границей и украинский закон. А это противоречит и Минским соглашениям, и формуле Штайнмайера. И наброски закона покажут только после встречи в «Нормандском формате», хотя не похоже, что России нужна встреча ради встречи, и уж тем более им не интересны нарушающие достигнутые договорённости правки к закону (например, в части об амнистии). Почему конкретно у Разумкова такая проблема с признанием условий Минских соглашений – непонятно, ведь в июле он считал их не противоречащими украинскому законодательству, и к ста дням президентства Зеленского спикер похвалил главу государства как первого, кто начал выполнять «не такие плохие соглашения». А ещё в августе Разумков говорил, что парламент не решает то, насколько быстро закончится война, поэтому ожидать её скорейшего завершения напрасно; на самом деле это «вопрос желания», которое у украинской стороны есть, а у кого-то ещё – нет, и для окончания войны нужны не законы, а санкционное давление, дипломатия и т.д. То есть будущий спикер как бы снял с себя ответственность, сочтя, что это МИД с президентом должны войну выигрывать. Лучше множить сущности без надобности, создавая посты вице-премьеров по вопросам оккупированных территорий.
Глава парламентской фракции «Слуга народа» Давид Арахамия вообще до недавних пор был не слишком многословен по данной теме. В начале сентября анонсировал расширение «нормандского формата» к концу года за счёт США и Великобритании, чтобы России было труднее манипулировать – позаимствованная у Апаршина идея, которую сейчас уже можно считать успешно проваленной, потому как оба этих государства погрязли во внутренних политических склоках, а Америка Трампа, где Украина сейчас является поводом для политических манипуляций, как раз лишила поддержки сирийских курдов, против которых начала военную операцию Турция – вот вам и «кипрский сценарий», и международные гарантии. Про амнистию Арахамия ушёл от ответа, сказав, мол, главное – не сдавать интересы Украины, а там будет видно. Потом говорил, что в формуле Штайнмайера нет «зрады» (почему её тогда приняли со второго раза и зачем президент тут же после подписания исказил её текст?). Иногда он и вовсе давал комментарии, заставляющие усомниться в его компетентности во внешнеполитических вопросах, как и в его коммуникации с главой МИДа. Не слишком он отличился и конкретикой по поводу закона об особом статусе, переведя стрелки на «субъектов законодательных инициатив», от которых пока ещё инициатив никаких не поступало, при этом добавив, что на разработку нужно время, за которое у несогласных ещё будет время выразить своё недовольство на улице. Значит ли это, что уличные протесты – лучший способ повлиять на мнение «слуг народа»? Что-то в этом есть, ведь не зря же вместо подготовки к встрече «нормандской четвёрки» команда президента замерла в ожидании, как пройдут Покрова, на которые националисты планируют собрать большую толпу и напомнить Банковой о возможных последствиях капитуляции…
Но, аккурат когда пишутся эти строки, вышло интервью с зачётным названием «Единственное, что нас объединяет – это доверие президенту» (стало быть, ничего иного общего у партийцев нет?), в котором Арахамия подтвердил отсутствие законотворческих наработок по поводу статуса Донбасса, но назвал всё те же «красные линии», что и Разумков – это нерушимость границ и выборы по украинским законам после возвращения контроля над территориями. Создаётся впечатление, что у него вообще своего мнения нет. То есть, конечно, оно и не то чтобы нужно, если у партии есть общий план действий, но в данном случае глава фракции повторяет слова своих коллег, даже если эти слова расходятся с текстом Минских соглашений (да и формулы Штайнмайера в общем-то тоже). Также Арахамия описал две возможные альтернативы на случай срыва переговоров с Путиным: это укрепление обороноспособности или фактическое отсечение неподконтрольных территорий с помощью «стены» (как у Трампа?) для развития подконтрольных – ещё один намёк на «кипрский сценарий», «вброшенный» министром иностранных дел.
Любой порохобот скажет: просто «отгородиться» без попутного укрепления обороноспособности не выйдет. Да и чем занималась всё это время Украина, как не укреплением обороноспособности и строительством стен, в том числе психологических? К тому же, этот сценарий мог бы показаться разумным и даже любопытным тем, кто от войны устал и действительно хотел бы видеть развитие в этой стране, если бы не одна беда – программа правительства о 40%-м росте ВВП и 50-ти миллиардах долларов инвестиций не выдерживает никакой критики. А добавить сюда ещё националистов, которые неизвестно как отнесутся к подобной капитуляции…
И да: Арахамия признал, что денег на восстановление Донбасса нет, их придётся где-то занимать; на это нужна целая продуманная программа, а не просто забрать территории обратно как бутерброд. Больше об этом самоочевидной проблеме пока никто из высокопоставленных чиновников не говорил, как будто бы возвращение – это одномоментный, а не многолетний процесс.
Максим Бужанский
У отдельных лиц во фракции есть особое мнение. Народный депутат Бужанский заработал особую славу как самый «антимайданный» человек в команде Зеленского; он очень критически высказывался о работе Института национальной памяти, возглавляемого Владимиром Вятровичем, за распространение националистических идей, как и не одобрял дерусификацию и декоммунизацию. Именно поэтому его позиция вполне предсказуема: он выступает за выполнение Минских соглашений, принятых, между прочим, коалицией «Блока Петра Порошенко» и «Народного фронта», в редакции, подразумевающей особый статус Донбасса; ссылается он при этом на опыт России, которая урегулировала конфликт в Чечне путём переговоров с местными лидерами. Вместе с тем он заметил, что для остальной партии особый статус неприемлем, но возлагать ответственность за него следует на предшественников.
Впрочем, Бужанский не влияет на внешнеполитическую повестку дня и даже в собственной партии может видеть неприятие его взглядов «ястребами».
Владимир Зеленский
Всё же главная ответственность за внешнеполитическое направление лежит на президенте как на личности, которая представляет Украину в отношениях с другими странами. И ответственность за изречения от этого ещё больше возрастает, ведь по ним затем совершают умозаключения как внутренний политический потребитель, так и иностранные партнёры.
Но в том-то и дело, что по вопросу об урегулировании конфликта на востоке Украины Зеленский был предельно противоречив.
Для начала напомним, что Владимир Александрович ещё в 2014-м принял патриотическую позицию, оказывая посильную помощь украинским бойцам, не перестав при этом шутить уже о новой украинской власти и одновременно зарабатывать деньги в России, что ему потом всячески припоминали недоброжелатели. Конечно, актёры и шоумены оказываются порою самыми ярыми консерваторами (Рональд Рейган, Джон Уэйн, Ширли Темпл) и фанатами военных (так себя позиционирует Дональд Трамп), так что ничего противоестественного в этом нет. Однако тогда это была лишь частная инициатива, а не политическая программа, из чего не было очевидным, желает ли он скорейшей победы наших солдат или просто сохранить им жизни до мирного урегулирования.
О своих президентских амбициях Зеленский прямо заявил лишь в преддверии 2019-го года. И он должен был понимать, что один из главных вопросов – вопрос Донбасса – ему будут регулярно задавать и во время предвыборной кампании, и сразу после неё, и весь его последующий президентский срок, пока либо проблема не решится каким-то образом, либо глава государства не поменяется. Соответственно, было два варианта: либо у Зеленского есть чёткий и реализуемый план, о котором он будет говорить постоянно, доказывая, что такое решение является удачным для всех сторон (кроме разве что политического класса, который и так просился отправить его на пенсию); либо искусственно создаётся интрига, будто такой план есть, надо только выждать момент, пока его предъявят. В этом Зеленский уподобляется Дональду Фредовичу, названному украинским гарантом «учителем». Тот по некоторым щепетильным вопросам, которые ему задавали, вроде отношений с Россией и статуса Крыма, отвечал, будто у него есть какие-то хитрые планы, благодаря чему и пошла в ход теория о «большой сделке», на которую у конкурентов и предшественников просто не нашлось необходимой воли. Однако из-за переменчивости, забуксовавших переговоров и во многом саботажа со стороны политического истеблишмента (представленного оппозиционными демократами) эта концепция почти сошла на нет. Хотя буквально за последние пару месяцев в неё сложно не поверить – и на украинском, и на сирийском направлении действительно ситуация поменялась не в пользу американского присутствия.
Мы не говорим, что интрига – это плохо. Но интрига должна предполагать наличие конкретного плана, будь то «план Зеленского», «Пристайко», «Мендель» или кого-то ещё. Команда Зеленского лишь делает вид, что у неё есть секретный план, раз за разом выдавая основной секрет – отсутствие плана. Вернее, не плана вообще как такового, а ЕДИНОГО плана, от которого бы партия не отступалась ни на шаг. Если бы он имелся, то и позиция партии была бы солидарной, без перевода стрелок и длительного сохранения атмосферы таинственности (формулу Штайнмайера успели интерпретировать сотнями разных способов, покуда официально не заявили, что «зрада отменяется» – и то не очень похоже, что это многих убедило). Больше походит на то, что есть лишь дискурс вокруг плана, но нет общего понимания, что и как делать.
О том, что общепринятый сценарий существует, даже если бы его держали в тайне, можно было бы косвенно делать выводы по репликам официальных лиц. Но противоречия даже у самого Зеленского прослеживаются едва ли не во всём.
Во время знаменитого «баттла» на стадионе Зеленский опроверг приписываемое ему выражение, что готов стать на колени перед Путиным, уточнив, что полностью фраза звучала так: «я готов стать перед вами на колени, только не ставьте на колени Украину». Вступив в должность, своей первостепенной задачей Владимир Александрович назвал восстановление мира, намекая, что этого можно достигнуть только путём договорённостей. В России это одобрили, а после успешных для «Слуги народа» парламентских выборов с позитивом отметили, что должен завершиться период лжи и недоговороспособности режима Порошенко, и теперь наконец-то выпадает возможность прийти ко всеобщему компромиссу.
Но проблема в том, что к определённым компромиссам удалось прийти и предшественникам, пусть и реализовать Минские соглашения в полной мере так и не удалось. А угрожать со сцены ударить ядерным кулаком со стороны Зеленского было бы ну очень неубедительно. Поэтому пришлось запускать «трёп», который не всегда сочетается сам с собой. Судите сами
Минские соглашения. По причинам как рациональным, так и не очень, Зеленский сразу дал понять, что соглашения ему не нравятся. Иррациональным – потому что это лишний способ подколоть ненавистного Петра Алексеевича, который их допустил. Рациональным – потому что и у соглашений изъяны есть. Но переписать их уже не дадут, как и выход из них никто не одобряет. При это Зеленский подгоняет, чтобы принимали соответствующий закон, иначе Украина из соглашений выйдет и останется одна на один с Россией.
На самом деле недовольна ими была ещё прошлая правящая элита, регулярно толковавшая их по-своему, раз за разом срывая переговоры, что, впрочем, трактовалось «ястребами» как механизм сдерживания России, пока власти воруют убеждают мир в необходимости ужесточения санкций.
Эту практику жонглирования интерпретациями никто не отбросил. После первого тура Зеленский сказал, что не подпишет закон об амнистии боевиков, как и исключает особый статус Донбасса. А сразу же после подписания формулы Штайнмайера он приписал договорённостям то, что прямо противоречит заветам Минска. Можно предположить, что Зеленский, увидев определённую поддержку на Западе и вдохновившись грядущим обновлением власти, предполагал, что ему удастся заново собрать международную коалицию, которая сможет повлиять на Россию… но потом что-то пошло не так. Теперь вот ищут порядок выполнения соглашений, иначе говоря – опять хотят сначала границу, потом выборы.
По крайней мере, благодаря фудкорту стало понятно, что военное решение Зеленский однозначно не видит. В ответ на вопрос, почему он не называет конфликт с Россией войной, президент ответил: тогда надо объявлять военное положение и идти на Крым и Донбасс, что приведёт к многочисленным потерям, потому он и «продолжил риторику экс-власти», что бы это ни значило. Несмотря на это, перед вторым туром выборов он называл Владимира Путина врагом. Тут, правда, невольно возникают ассоциации с Артхашастрой: согласно этому трактату, со слабыми врагами нужно воевать, а с сильными – договариваться…
Алгоритм имплементации. В принципе, свою позицию будущий президент ещё до первого тура описал в передаче «Право на власть», сказав, что (по мнению Кравчука) идёт война с Россией, он благодарен западным партнёрам, что есть хотя бы Минские соглашения, правда они не работают, и чтобы они заработали, нужно прекращение огня и переговоры с РФ, но в любом случае не может быть компромиссов по поводу суверенитета и территорий. В этом вся суть: с соглашениями согласны, но на выполнение их условий не готовы, т.к. особый статус – это некоторой мерой ограничение суверенитета.
Блокада. Если опустить историю с Кучмой (который якобы хотел отменить блокаду, но и не отменил и предлагал на самом деле не он), то 7-го октября был издан президентский указ, упрощающий переезд через линию разграничения для людей и товаров. Хотя раньше Зеленский соглашался на отмену экономической блокады только в случае возвращения национализированных предприятий, которые были национализированы в ЛДНР как ответ на блокаду.
Закон об особом статусе. Это та «красная линия», за которую, как можно заметить, Зеленский принципиально отказывается заходить. Вероятно, это тоже такая себе имитация непримиримого внешнеполитического курса предшественника, чтобы создавать впечатление патриотичного лидера, который не поступится интересами своего народа. Но в исполнении Зеленского это выглядело очень странно, когда у него сначала подписали формулу Штайнмайера, согласившись на долгожданные шаги к урегулированию, и тут же президент выдумывает пункты, которых нет ни в формуле, ни в Соглашениях, что можно оправдать лишь желанием успокоить внутреннего потребителя. Пожалуй, то, в чём Зеленский сходится с Разумковым и Ермаком и даже с главой комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Даниилом Гетманцевым (что показывает общее понимание этого момента) – они рассматривают возможную федерализацию как зло, так же, как и предшественники, не хотя, чтобы страну постигло своё Приднестровье; и особый статус они считают шагом к преобразованию страны в федеративное государство.
Языковой вопрос. Зеленский говорил, что по-русски ему никто разговаривать не мешает, то есть языковой проблемы и нет вовсе. Но закон, ограничивающий использование данного языка и обучение на нём, обещал пересмотреть. Обещание до сих пор не выполнил. Министр образования из лояльного Зеленскому кабмина протокольно заявила, что министерство преуспевает в выполнении планов по украинизации средней школы, чем подтвердила, что курс предыдущего правительства никто не отменял. На пресс-конференции президенту напомнили об обещанном, на что он пообещал «проверить». Получится, наверное, как с языковым законом.
***
Каков же «план Зеленского», если основываться на изречениях его команды и его самого? Мы насчитали минимум три сценария с их вариациями, следующими друг за другом именно в таком порядке очерёдности.
План А. Обновление международной коалиции с целью усиления давления на Россию (условно можно назвать его «планом Ермака», поскольку это Ермак лоббировал переговоры с США).
Суть – перезагрузка Минских соглашений: изменение порядка их выполнения на более удобный для Украины, а именно получение контроля за границей и проведение выборов по украинскому законодательству; либо же, как вариант – организация миротворческой миссии по всей территории ЛДНР (условный план А1, который допускает и Вадим Пристайко), под угрозой санкций.
План уже можно считать провалившимся. Причины:
- конъюнктура сложилась не в пользу Украины: США и Великобритании не до нашей страны; фактически у нас не осталось влиятельных союзников, которые одобряют отход от принципов Минска, и даже Курт Волкер, который в переговорах с Россией имел репутацию «ястреба», ушёл с поста;
- напротив, все вовлечённые партнёры призывают к выполнению соглашений, поскольку снятие санкций с России принесёт Западу больше дивидендов, чем потакание упрямству украинской стороны;
- внешнеполитическое ведомство со своей путанной позицией и чередой провалов (наподобие ситуации в ПАСЕ) создало впечатление, что Украину можно «дожать», чем успешно пользуются и Россия, и Европа.
План Б. Затягивание Минских соглашений (условно можно назвать его «планом Разумкова» или даже «Порошенко»).
Суть – максимально откладывать момент, когда соглашения будут выполнены, в надежде на усиление переговорной позиции.
План отнюдь не нов; тем же самым занималась дипломатия Климкина, которая 24/7 доказывала западным партнёрам, что это Россия виновата в систематическом срываемом разведении войск, при этом не соглашаясь на условия соглашений, несмотря на наличие под ними подписи украинского представителя, делая вид что сторожат конституционный строй. Когда вы слышите, что «не будет амнистии, особого статуса Донбасса и выборов без украинского закона и контроля за границей» – это оно. Зеленский тоже пытается быть «отцом нации» и не нарушать никаких «красных линий», за которые его могут националисты вынести из Офиса вперёд ногами. Поскольку обычно на людях прямо не говорят «мы тянем и смотрим, что будет», а нужно создавать впечатление прогресса и благоприятной обстановки, параллельно задействуются различные информационные вбросы об улучшении обороноспособности, грядущей оккупации России Китаем, украинской ирреденте в ЛДНР и Крыму, и очень большая ставка делается на приход к власти в США «друга Украины» Джо Байдена.
Но ошибки предшественника, да и вообще данный заведомо недоговороспособный курс привели к тому, что текущая переговорная позиция намного слабее. Об успешности выполнения плана лучше всего сказал сам Зеленский, мол, если бы у него было ноги – его на тройной шпагат посадили бы. Украину к выполнению соглашений откровенно подталкивают: Европа раздражена украинской «неблагодарностью» по поводу оказанной помощи и поддержки, надежды на США слишком отдалённые и даже призрачные ввиду того, что победа Байдена ещё не доказана, а вмешательство нашей страны во внутреннюю политику Штатов уже принесло слишком большой ущерб для её имиджа. И в зависимости от воли Зеленского его могут-таки заставить пойти на неприятные компромиссы – можем считать это планом Б1 или «планом Богдана» (который предлагал, помнится, региональный статус русского языка и референдум по решению конфликта). И тут всё зависит от его коммуникации с народом (удастся ли убедить в надобности реинтеграции Донбасса на таких условиях) и готовности подавить возможные акции протестов.
Нам и то, и другое представляется маловероятным; не исключаем, но и очень сомневаемся. Ни по поводу националистов Зеленский пока не принял каких-то внятных мер, ни системного подхода к освещению своей деятельности у него не имеется (не считать же таковым единичную многочасовую пресс-конференцию, которая по ряду причин была раскритикована).
План В. «Кипрский сценарий» (назовём его «планом Пристайко»).
Суть – отрезать Донбасс под предлогом невозможности пойти на те соглашения, которые Украине навязывают, и сконцентрироваться на внутреннем развитии.
Идея такая звучала и раньше, но поскольку о подобных мерах говорят уже и во фракции, и в министерстве, следует понимать, что это действительно рассматриваемый вариант дальнейшего развития событий. Украина из-за бесперспективности переговоров и невозможности военного решения отказывается от претензий на оккупированные территории, но добивается членства в ЕС и НАТО. И если последнее худо-бедно порадует не готовых воевать хипстеров, то для остальных такой формат урегулирования – сплошная «зрада»:
- для Востока это, конечно, даёт шанс, что перестанут стрелять и можно будет возвращаться к мирной жизни. Но на восстановление этой мирной жизни средств у государства нет. Вообще с программой восстановления региона туго. Предприятия создавать никто не планирует, региональный статус русскому языку не дадут, родственники через линию разграничения не приедут, потепления отношений с Россией не будет – в общем, голосовавшие за Зеленского, надеясь, что это шаг к миру, окажутся разочарованы тем, что «мир» им почти ничего хорошего и не дал;
- для Галичины это – сдача территорий соборной державы оккупанту, аппетиты которого таким образом не будут удовлетворены, потому как в его интересах – вся или почти вся территория Украины. Вместе с тем военная победа не просто отдалится – в новых реалиях Россия сможет безнаказанно строить свои базы прямо на отсечённых у Украины землях, что откроет новые возможности для возобновления боевых действий в ещё более невыгодных для нашей страны условиях;
- для политического центра рано или поздно наступит осознание, что нет плана после «капитуляции»: за сдачей территорий не придут инвестиции, они скорее направятся в Россию, с которой хотя бы частично снимут санкции.
В общем, по всем фронтам будет назревать реванш и ещё совсем недавно имеющая многомиллионную поддержку власть утратит свою легитимность вплоть до нового Майдана, последствия которого для страны мы предсказывать не берёмся.
P.S. Разумеется, это только попытка систематизации имеющихся противоречивых данных с последующим их рациональным объяснением. Суровая правда же, что вполне вероятно, вынесена нами в заголовок этого материала.
Лекс Свифт, специально для УИАМП.
