В помещении Национальной Академии Наук Украины Украинский Институт Политики провёл Круглый Стол на тему «Украинский проект реконструкции постимперского пространства: 30 лет спустя. В мероприятии приняли участие многие ведущие украинские политологи, социальные философы и мыслители.
Рассматривались вопросы определения «постимперского пространства», сложные геополитические проблемы послеимперского и постсоветского пространства Восточной Европы и Северно-Западной Азии и Кавказа; виденье будущих перспективных решений и инициатив по определению места региона, в котором находится Украина, в будущей геополитической и геоэкономической архитектуре в разрезе следующих 30-50 лет; формировались идеи Украинского проекта реконструкции послеимперского и постсоветского пространства.
Вступительное слово в дискуссии, верно отмечающее геополитическую действительность и необходимость изменения гуманитарной политики для Украины, взял политолог и директор Украинского Института Политики( УИП) Руслан Бортник:
– У меня нет четкого виденья и какого-то проекта. Это не семинар для презентации какой-то разработанной модели. Это большое мероприятие, где мы собираем людей с разными точками зрения для начала стратегического диалога относительно того, каким должно быть постсоветское пространство через 30, 50 лет;
– Уже прошло более 30 лет как распался Советский Союз и за это время на постсоветском пространстве происходило много разнообразных событий. До сих пор это пространство есть нестабильным, генерируя огромное количество кризисов. Оно генерирует условия жизни, в которых невозможна эффективная реализация человеческого потенциала и общечеловеческого развития. За это время только Россия предлагала свои модели реконструкции постсоветского пространства, а именно постсоветский проект в виде Союза Независимых Государств (СНГ) и схожие с ним. Сегодня, по моему мнению, мы видим попытку реставрировать Российскую Империю. Возвратить всё это пространство, условно говоря от Кракова до Владивостока, в 18-19 век, во времена Российской Империи, огромной территории по периметру её границ. И вместе с тем какие-либо другие идеи, продуктивные – отсутствуют. Есть идеи, только давайте всё разрушим или давайте демонтируем, но также идеи по деконструкции часто несут угрозу для украинского народа, для украинского общества и поэтому, по моему мнению, они малопродуктивны. Поэтому пора подумать об украинском проекте реконструкции этого пространства. Потому что даже с учётом того, что украинский народ занимает лишь часть территории этого пространства, вместе с тем, украинское влияние: идеологическое, информационное, культурное – присутствует безусловно на всём этом пространстве. На всём этом пространстве есть наши национальные интересы. И нам сегодня очень нужно начинать этот диалог о том, каким должно быть это пространство. Как его трансформировать, перевести из зоны кризиса в зону высокого уровня жизни, в зону глубочайшей интегрированности в глобальные общечеловеческие процессы;
– Это постсоветское пространство как кризисная зона оно не единственное и не первое в человеческой истории. Даже в европейской истории такими зонами кризисов раньше были скандинавские страны, раньше были французско-британские отношения, французско-германские, Эльзас Лотарингия, Балканы, Южная Европа. В этих зонах встречалось много войн, конфликтов. Можно придумать ещё многие другие исторические примеры, но теперь эти регионы, эти страны, эти отношения являются стабильной частью мирового и глобального пространства. Эти регионы, конфликтные зоны имели некоторые общие черты, в частности, пограничное расположение между политическими, военными, экономическими блоками в тот или иной момент собственной истории. Имели наличие важнейших ресурсов: аграрные земли, корабельный лес, уголь, нефть, газ. Имели относительно невысокий уровень жизни, и эти зоны характеризовались наличием политических амбиций, или эти амбиции были у элит которые данными зонами управляли. Они были зоной таковой даже локальной, но конкуренции: интернациональной, либо зоной геополитических амбиций;
– Сейчас нам нужно думать о моделях стабилизации этого постсоветского пространства и, по моему мнению, эта модель должна включать в себя следующие цели : прежде всего это социальную интеграцию локальных элит в более развитые и стабильные социальные системы (политическую, экономическую, культурную, спортивную – какую либо интеграцию). Нам нужно думать о модели, как интегрировать все эти постсоветские элиты в глобальные процессы – чтобы они почувствовали себя там частью этого глобального процесса, а не строили модели крепости, реваншей, которые мы сегодня наблюдаем на примере преступного российского вторжения на территорию Украины. Также нужно думать о моделях общего, всеохватывающего включения всех ресурсов этого постсоветского пространства в глобальные производственные циклы, в частности транснациональных компаний. Возможно путём вливания этих локальных компаний в специальные транснациональные экономические кластеры. Создание и определение того, чем это постсоветское пространство включается в модель и процессы глобализации. Повышение уровня жизни также должно быть целью, поскольку низкий уровень жизни продуцирует конфликты, реванши, потому что легко назначить врага – например украинцев. Они виноваты в том, что мы находимся в опасности. Повышение уровня жизни этого региона, которым является постсоветское пространство. Обеспечение максимальной мобильности населения и интегрированности, доступа к мировой культуре, к мировым экономическим, социальным процессам. Здесь много может быть инструментов: от безвизовых режимов до очень дешёвого интернета;
– Демилитаризация региона ещё один важный принцип, но не с той точки зрения, при которой мы привыкли говорить в публичных дискуссиях в части: «давайте всех разоружим». Нет, демилитаризация региона должна достигаться путём уменьшения радикальной военной риторики, уменьшения военных радикальных амбиций, сокращения со временем численности ядерных сил, обычных вооружений при сохранении даже развития экономического кластера военно-промышленного комплекса. При постепенном перепрофилировании этого военно-промышленного комплекса не на производство ложек. Мы такое уже проходили и теперь мы за это расплачиваемся, а на производство других технологий, которые интересны общечеловеческому развитию и касаются промышленности, логистики, покорения космоса и всего остального. Мы должны искать модели как интегрировать огромные ресурсы и энергии этого постимперского пространства в глобальные цивилизационные процессы. Потому что я искренний сторонник той точки зрения о том, что нам нужна эффективная глобализация, ведь без глобализации, что включит в себя интересы всего человечества в эти процессы, нам, как человечеству, не преодолеть те вызовы, которые стоят перед нами как сообществом : экологические, медицинские, логистические;
– Нам нужно искать модели глобализации, при которых это постсоветское пространство будет органично интегрировано в глобальные цивилизационные процессы и перестанет быть зоной конфликтов, рисков, противостояний, нападений, преступлений против человечества и всего остального. Я хочу, чтобы мы посмотрели с вами за горизонт на 30-50 лет, а не застряли с вами в поиске каких-то ситуативных балансов, ситуативных решений острых проблем, которые всё же остро перед нами стоят. Коллеги, спасибо за то, что внимательно вы меня слушали, но с радостью готов послушать ваши мысли. Убеждён, что это только начало стратегического диалога, результатом которого станет возможно наш комплексный украинский проект этого постсоветского пространства и наш комплексный общественный подход. Благодарю вас!.
С анализом, имеющихся на сегодня, моделей обустройства постсоветского пространства выступил Сергей Толстов(кандидат исторических наук, доцент):
– Если смотреть на те проекты организации постсоветского пространства, скажем так центральной и северной Евразии, то мы видим три проекта, которые на сегодняшний день существуют и имеющие определенную, хоть и разную перспективу. На мой взгляд, мы должны учитывать эти реалии, по крайней мере с позиции сегодняшнего дня, если мы пытаемся сформулировать свою точку зрения по поводу желаемой организации этого пространства;
– Первый на мой взгляд наиболее мощный проект это пояс и путь китайский, имеющий с одной стороны доктринальное оформление, во вторых экономическое направление в первую очередь, и значительную политическую волю для его реализации. При этом пояс и путь выступает как альтернативная модель глобализации, отличающаяся от западных концепций, однако он имеет большую жизнеспособность на евразийском пространстве, чем подвергающиеся сомнению западные проекты глобализации, в том числе и их бывшими инициаторами. Во вторых продолжает существование российский проект, который основывается на концепции концентрических тел организации постсоветского пространства с целью их направления, канализации в более глубокую интеграцию. Однако официальный российский проект организации постсоветского пространства обычно наталкивается на противоречие с китайским проектом и другими проектами, в частности турецким, но на сегодняшний день он еще не отменён и сохраняет потенциал для продолжения существования. Ну а третий проект, который сначала я воспринимал довольно скептически, это проект тюркский, организации тюркских государств, который продвигает Турция, и который на сегодняшний день имеет восходящую тенденцию, поскольку союз между Турцией и Азербайджаном и выигрыш Азербайджана в армяно-азербайджанской войне открывает путь к новому обустройству на Южном Кавказе, и как ни странно этот проект встречает всё большую поддержку со стороны Центрально-азиатских государств, увидевших в этой инициативе перспективу уравновешивания китайского и российского проектов, и пространство для игры на противоречиях между этими странами»;
– Что касается Соединённых Штатов, то я сегодня не вижу со стороны США существенных инициатив направленных на организацию пространства Северной Евразии. Те проекты, которые существовали во времена Джорджа Буша – они сегодня отвергнуты, а новые не развиваются. Ну а по поводу Европейского Союза я тоже не вижу значительного потенциала, чтобы он играл какую-то решающую роль в этом контексте. Что касается Японии и Южной Кореи, то они слишком сосредоточены на проблемах Дальнего Востока и в вопросах безопасности»;
– С интересом прочитал определённые соображения по этому поводу, которые были изложены когда-то Бжезинским в его книге «Евразийская шахматная доска» и увидел что мир пошел гораздо дальше тех соображений, которые были там изложены. Украина, Южная Корея и Азербайджан там рассматриваются как геополитические центры, или как, это явно неудачное высказывание, зоны столкновения интересов геополитических игроков. Ну, мы видим, что Азербайджан из этого положения вышел и нашел свою роль. В другом варианте Южная Корея пока также полностью держится, а по поводу Украины мы имеем то, что имеем. Тем не менее, скажем если почитать Евразийскую шахматную доску Бжезинского, то мы видим что постоянных констант и постоянных определений здесь нет, поэтому у нас есть значительное пространство для того, чтобы расширить сферы своего сознания и пространство своих взглядов на моделирование евразийского пространства.
О главной цели в российско-украинской войне и об утраченных возможностях Украины говорил Андрей Ермолаев (политолог, руководитель Strategic Group Sofia) :
– Что касается вопроса, то я начну с риторического: а зачем Украине эта забота по отношению к этому постимперскому, постсоветскому пространству ? Действительно ли в украинском обществе, политической среде и у экономических субъектов есть такая необходимость заботиться об этом будущем? У меня этот вопрос риторический, потому что я могу это толковать как угодно, но важно, чтобы каждый имел свой ответ. Потому что если мы говорим о будущем 30-50 лет, то мы должны понимать какие мы национальные, транснациональные и более масштабные цели преследуем;
– Я определяю постсоветское пространство как определённый исторический период, ограниченный где-то четвертью века и имеющий свои особые качественные характеристики, связанные с социальными связями, спецификой экономического режима, политическими связями и так далее. Это пространство было формально создано после принятия решения о расторжении договора об образовании Советского Союза, об образовании СНГ и тех различных удачных/неудачных форм постсоветской интеграции, которые мы наблюдали. Также мы имели и специфическое постсоветское транснациональное сообщество, которое после появления границ между собой поддерживало культурные, кровные, коммуникативные, деловые связи. Разворачивающиеся в последние десятилетия события я рассматриваю как своеобразную кровавую конкуренцию за постсоветское наследие в самом широком смысле – это не только буквально территории и километры, а в первую очередь ресурсы развития, к которым я отношу в том числе человеческий капитал. Потому что постсоветские общества, учитывая их специфику, были достаточно взаимодополняющими;
– Весь постсоветский период Украина могла отыгрывать роль моста или «хаба» между Европой или Азией. На сейчас такое стратегирование увы заморожено, а возможно эту историческую роль мы утратили. Не только потому что война привела к замораживанию геоэкономического транзита через границы Украины на Востоке и Севере, а в силу утраты коммуникационной составляющей у Украины с выходцами с этого пространства;
– Одновременно в Евразийском и Европейском пространстве чередуются между собой глобализация и локализация. Модель «русского мира», будучи сперва гуманитарной, затем превращаясь в государственную идеологию в РФ, она отображает и перехватывает остатки того, что есть пост-«советщиной». Русский мир и постсоветский мир это по сути синонимы. Потому что в информационной политике, культурной, идеологической возрождение «русскости» равнозначно возрождению «советщины». Не в смысле геополитики, а в смысле символов, культурных знаков, укладов социальных, акцентов риторики по международным отношениям. Это некий «кожезаменитель» для многих сообществ постсоветского пространства, которые в этом видят восстановление утраченной целостности. Это касается в первую очередь тех социальных анклавов, которые обретали особое развитие в советский период. Потому нас и цепляет Крым, Донбасс. В тоже время конкурирует русский мир, тюркский мир, концепция «Большого Китая» который не захватывает, а расширяется. В кризисе тот мир, интеграцию в который задекларировала Украина – западный;
– Мы сегодня находимся в конфликте двух стратегий:
1)Глобальный «мередиальный» раскол, закреплённый войной РФ против Украины, закреплённый по границам от Северных морей до Средиземного моря, от линии Маннергейма в Финляндии и до Израиля;
2) или задекларированные цели большинства евразийских лидеров( Китая, Турции, Ирана и других) по формированию более тесных связей на континенте( в том числе через ШОС, БРИКС) и с открытием Запада. Новая экономическая разрядка и открытость между Европой и Евразией;
– Украина должна решить какая из этих двух континентальных стратегий для неё более выгодна: участие в «мередиальном» расколе или ставка на новую разрядку и новое открытие континента.
О будущем Евразийских союзов и об путях развития для Украины, выступил Алексей Кущ (экономист, эксперт аналитического центра «Объединённая Украина»):
– В 2024 году в Российской Федерации, в силу формата переизбрания Путина и предшествовавшего ему принятия новой российской Конституции, мы фактически увидели рождение новой Российской Империи 2.0. Потому говорить о украинских проектах реконструкции постсоветского пространства неуместно. Надо говорить о проектах сосуществования Украины рядом с новой Российской империей, на границах с которой мы находимся;
– В ближайшее время мы будем видеть отмирание таких союзов как ОДКБ, как ЕврАзЭС ( Евразийский экономической союз, бывший Таможенный Союз) и появление новых форматов для интеграции постсоветского пространства. Также на наших границах появляется не только и не столько новая Российская империя, а глобальный Евразийский остров, который предполагает синергию России, Ирана, Китая, КНДР. Но и тут мы сталкиваемся с «матрёшкой» на трёх уровнях, где на первом уровне глобальный Евразийский остров, на втором уровне Шанхайская Организация Сотрудничества( ШОС) с расширением на страны Центральной Азии, и третья наибольшая матрёшка – БРИКС с включением в неё Африки и Латинской Америки. Фактически на наших границах появляется огромное гравитационное тело с большой силой притяжения. Мы находимся под влиянием двух гравитационных тел: Запада( США, ЕС и союзники) и Евразии с БРИКС;
– Сейчас рождается не новый или альтернативный геополитический мир, а совершенно другой от предыдущих. Точка разлома в нём будет происходить и в вопросе антропологии: в западном мире это либеральная транс-гуманистическая модель с биомарфической свободой, атеистической цивилизацией, а в Евразийском Глобальном острове это модель консерватизма и неизменности человеческой антропологии. Фактически это противостояние ещё и двух антропологических видов человека. Ранее такого уровня цивилизационного противостояния ещё не было. Если раньше глобальное противостояние было за ресурсы и идеологии, то теперь это будет противостоянием двух разных типов людей, которое наиболее ярко будет проявляться через 20-30 лет. Как только война в Украине закончится, которая есть едва ли не последним импульсом разворота РФ с Запада на Восток, то и произойдёт кристаллизация цивилизационного разлома между западной цивилизацией и глобальным евразийским островом. Старый глобализм постепенно отмирает, и ему на замену происходит глобальная фрагментация с разделом мира на кластеры, а уже на базе кластеров будет примерно 10 полюсов влияния. Они могут объединяться, и в конечном результате их может остаться несколько, но точно не один и не два. Глобальный Евразийский остров, он же Монгольская империя 2.0, с восстановлением им огромной сухопутной цивилизации это ещё один вызов западной цивилизации, которая последние 500 лет развивалась на базе морских империй, которые через контроль морских торговых путей контролировали глобальную торговлю и геополитические ключевые процессы»;
– Для нас, Украины, есть два пути развития:
1)окончательная потеря внутреннего потенциала и растворение внутри Европы через массовую миграцию населения, через сервисный и сырьевой характер экономики;
2) стремление восстановить свой транзитный потенциал с поиском более устойчивых моделей развития, репатриации населения под новый проект развития и под новую экономику( как это когда-то сделал Израиль при запуске репатриации населения). Это будет требовать встраивания в новую конфигурацию мира, и придётся ориентироваться не только на Запад, а и на страны Глобального Юга, включая Индию, способную быть нашим союзником;
– История Запада имеет линейный характер, восточная история цикличный, а украинская маятниковый характер( не линейный и не цикличный). Маятник у нас был в 17 веке в эпоху Руины. Только если в 17 веке война шла преимущественно на Правобережной Украине, то сейчас это происходит на Левобережной. Период Руины закончился потерей Украиной на пару веков своего исторического импульса, тоже самое нас может ждать при завершении войны.
О приоритетах для Восточной Европы и изменении мира говорил Михаил Минаков( философ, руководитель украинской исследовательской программы Института Джорджа Кеннана):
– Мы живём в эпоху не глобализации, а фрагментации мира. Один из фрагментом которой становится очевидным и это специфичная восточная Европа или «кровавые земли», расположенные от Талина до Софии – те страны, что за 30 последних лет потеряли от 20 до 30%, а иногда и до 42% в своей демографии. В Восточной Европе есть два демографически растущих центра и это Москва и Варшава, вокруг которых растут экономические и военные ресурсы, и которые выстраивают напряжение для восточно-европейского «фрагмента»;
– Делая большой взгляд на 1000 лет, то в этом фрагменте происходило развитие политико-управленческих структур, а появление стабильного и постоянного государства происходило только под влиянием долгой модернизации. Фактически это место присутствия тюркских, славянских и балтийских народов, где балтийские численно постепенно сходят на нет, а нынешние перспективы также играют на радикальное снижение славян и на пользу популяции тюрков. Рассматривая тысячелетнюю рамку, то тюрки и иранцы, скифы и печенеги – они возвращаются на свои «исторические земли»;
– Последние же 3-4 века в восточно-европейском пространстве конкурировали два проекта: имперский, предлагавший постоянный мир; и республиканский, больше затрагивающий последние 100 лет, и дающий свой тип мира. Структура обустройства восточно-европейского пространства определяется политической культурой в них, которая меняется, и которая в начале 20 века обеспечивала частичный переход с имперского проекта в республиканский в форме национальных государств( в частности на осколках Российской Империи), и где политическая культура сейчас способствует обратному переходу от республиканских моделей к имперским в России и Венгрии, который может в будущем затронуть и Польшу;
– Сейчас наш «фрагмент» находится под давлением всё большей Евразии и всё меньшей Европы. Европа будет заинтересована в создании как можно большего набора стран-форпостов, как в странах Балтии или в Украине, что значит что наш регион всегда будет фрагментированным изнутри и полем для войн. Можно отдаться фатализму истории и быть фронтиром, но лучше, через про-активную позицию, искать модели стабильного мира и безопасности чем модели эффективных войн для Восточной Европы. Важную роль в этом может отыграть просветительская деятельность.
О суровом завтра в геополитике, в том числе для Украины, резюмировал Сергей Дацюк ( философ, публицист, писатель):
– В начале войны мы рисовали карты раздела России, и по большому счёту от нас этого в мире ждали. Украина – нация координатор национальных самосознаний Российской империй. Без Украины Россия недоимперия . Пока Россия нас не взяла – она не империя. Хотя она собирается это сделать, заявив о себе как империи;
– Сейчас активно предлагается выбор между Украиной как форпостом и Украиной как центром восстановления отношений между Западом и Востоком, но плох тот выбор где предлагается всего две альтернативы. Это не выбор и не свобода. Вы можете думать что будет 10 форпостов, но будет ровно столько, сколько собственников ЯО. Форпосты с ядерной защитой это возможное будущее не хаотичного многополярного мира, но максимум это будет 3 или 4 на весь мир, а остальных съедят;
– У нас есть несколько политических проектов: национализм, либеральная демократия, форпост с ядерным оружием;
– Не рождается пассионарность внутри просветительской деятельности. Пассионарность рождается новой речью, новым мышлением, которое непонятно даже для окружающих граждан. Просветительство для Украины идея мёртвая и гибельная, и тогда мы всегда будет чьим-то форпостом. Просветили – держите в руки оружие и идите защищайте наши идеалы. И пошли не просто украинцы, а просвещённые украинцы умирать.
Об политических ошибках Украины говорила Марина Ставнийчук ( кандидат юридических наук, глава правления ОО « За демократию через право»):
– Для того чтобы прийти к новому мировосприятию, то нам стоит проанализировать ту ситуацию, в которой мы есть. В той парадигме, в которой Украина географически, исторически, политически находится на перекрёстке, то та односторонняя политика, что началась с 2014 года, не даёт Украине возможности сбалансировать, и как-то вписаться в своё двойное географическое положение. Ведь с одной стороны мы имеем несколько центров Европы, а с другой мы находимся на перекрёстке между Европой и Востоком. И нам бы по большому счёту использовать эти возможности, но я понимаю что после тех политико-правовых манипуляций, которые были сделаны с основным законом государства в виде Конституции во время Порошенко, то нам практически не дают возможности для стратегического, разумного и целесообразного образа государства, без которого нам не дадут как народу сохраниться в целостном виде;
– Если нам не даёт власть субъектности, то это не значит что нас лишают возможности думать и предлагать полезные варианты. Нужно выстраивать алгоритм действий, который сохранит нашему государству возможности к развитию в области политики и права. Ведь наше государство ещё 10-15 лет назад на постсоветском пространстве рассматривалась как наиболее демократическое;
– Практически полностью в Украине проигнорирована Конституция, и происходящее в правовой системе говорит про демонтаж не только самой правовой системы, а и государства как власти. Потому складывается уникальная ситуация, которая позволяет продуцировать те предложения, которые позволят на новых основах формировать политическую систему, исчерпавшую себя в прежнем виде;
– И касаемо нашего движения в ЕС: есть ряд ценностей, которые ныне доминируют в ЕС, в том числе за счёт решений ЕСПЧ( Европейского суда с прав человека), и которые касаются ЛГБТ и есть константой в обществе – эти ценности нам уже не подходят, потому что мы вымирающий народ».
О имеющейся проблеме в политической неопределённости для Украины отметил Всеволод Зеленин( кандидат психологических наук, профессор):
– Слова которые мне передал мой британский коллега:» главная проблема Украины – вы, Украина, ведёте себя как народ, но не ведёте себя как страна». К сожалению, Украина единственная страна на постсоветском пространстве, которая не имеет собственного проекта развития. В отличии от например Казахстана, у которого есть проект развития до 2050 года, и где есть полное представление в каждой школе что Казахстан существует 5000 лет и каким он будет через 1000 лет. У нас же, у Украины, нет представления сколько нам лет : 10,30,100 или 1000 – что создаёт страшное психологическое напряжение для граждан и ведёт к тому, что они не понимают за что они должны воевать и отдавать жизни»;
– Мы имеем устарелое мышление: мы смотрим на Европу глазами 90х годов и думаем что она такая же как в 90х. С тех пор прошло 30 лет и ЕС 90х и ЕС сегодня – разные вещи. США уже не имеют глобального цивилизационного проекта развития и уже не те, что были в 90х – мы должны это учитывать ;
– Как мне говорят мои европейские коллеги: «Россия готова признать границы 1991 года Украины будь у неё Конституция 1996 года», в которой Украина внеблоковая, нейтральная и многовекторная держава»;
– Есть разные проекты развития. Есть страны Балтии, они сделали свой выбор в 90х годах и полностью интегрировались на Запад в 2000-х. Есть Беларусь и это проект реванша, реминисценции «советщины». Все страны Кавказа сделали свой проект, в частности Азербайджан, и он заметен. Проект грузинский – мы тоже знаем какой он. У нас же нет проекта развития, и пока мы о нём говорим, то другие страны их реализовывают;
– Психологически: мы инклюзивный или эксклюзивный проект? Если завтра мы получим границы 1991 года, то как мы будем интегрировать людей из под оккупации и готовы ли мы к этому? Есть ли у нас технологии для этого: психологические, образовательные, информационные, избирательные? Мы должны их включать в своё пространство, а мы делаем вид как будто бы их нет. Мы должны спросить себя: мы граница Европы с всеми вытекающими или центр Евразии? Должны ли мы быть готовы одновременно ориентированными на Восток и на Запад, что непросто в силу наличия нашего вековечного врага на Востоке в лице России; или у нас тут «кровавые земли» и мы должны готовить наших наследников к тому чтобы умирать и выживать? Вот это у нас два проекта: граница либо центр.
С завершающим словом в обсуждении выступил автор идеи новой геополитической стратегии Украины Александр Дмитренко( представитель инициатив «Украина нашей мечты» и «Европейский консенсус»):
– Нас пытаются поставить на растяжку между двумя альтернативами. Моё предложение это сформулировать третью альтернативу – Украину как мост или «хаб». Есть известные слова про американский и пекинский консенсус, но нет слов про европейский консенсус. То почему бы его не предложить Украине? Говорить 30 лет про путь в НАТО и ЕС как минимум не продуктивно при результатах, которые мы сегодня видим;
– Я бы предложил заменить Евроинтеграцию на Евросинергию, где меняя определение мы качественно меняем и логику. Новое это хорошо забытое старое. Ранее в 90х годах была интересная инициатива в лице ГУАМ. К предложению об Евросинергии и формированию варианта Европейского консенсуса : Украина может инициировать создание нового формата ГУАМ, на принципиально новой платформе, с новыми целями и задачами. Мы начинаем говорить об этом на теоретическом уровне: объединение Грузии, Украины, Молдовы, Армении и возможно Азербайджана в новый проект. Во всех странах недавно были, или до сих пор есть, территориальные конфликты. Основа для ГУАМ это коллективное предложение от Украины, Грузии, Молдовы и Армении заявить о поясе активного нейтралитета.
© Киевский Реалист
